Выбрать главу

— Настигнем — не жалей, поддевай багром прямо под жабры, как налима.

Рум быстро вертит спицы руля. Откуда-то сразу навалилась на катер целая стая плывущих навстречу бревен. Мотор стучит тяжело, глухо, «Электрон» глубоко зарывается носом в воду.

— Ты видишь?

— Нет…

— Пригнись ниже. Возьми рупор, кричи ему…

Они выписывают сложные восьмерки по Сургуту, увертываясь от плавника, несущегося с бешеной скоростью. И ищут, ищут.

«Да что же это такое? Утопиться, что ли, он вздумал? — стучит в мозгу у Полозова тревожная мысль. — Сидел, сидел и сразу — в воду!»

Он пробует кричать в рупор, звать Жука, но голос пропал вовсе. Ложится на живот, пригибается как можно ниже к воде, вертит головой во все стороны. Черен Сургут. Черные плывут по нему коряги. А человека нет. «Электрон» кружится среди плавника. Теперь уже близкие, маячат на горизонте суковатые вершины тополей, растущих на острове.

— Вон он! — срывается радостно у Полозова. — К острову подбивается… Жив!..

Уцепившись за хвост тонкой жердинки, Жук устало работает свободной рукой. Видно, как она поднимается угловато и опять падает. Но берег острова недалеко. И когда «Электрон», сделав широкий разворот, настигает Жука, тот уже, пошатываясь, выбредает в мелкие, наполовину скрытые под водой тальники.

— Вот было страху! Думал: на дно, — говорит Полозов, пробегая мимо Левидова.

— Поймали? — облегченно спрашивает учитель. И приподнимается на локте. — Николай, позовите его сюда… Я сам скажу ему… Ну, чего это он?.. Зачем же так?..

Трудный, сдавленный стон снова вырывается у него.

— Эй, заходи левее, — кричит Жуку Полозов. — Сейчас причалим.

Машет рукой, показывает Руму, куда держать: в подмытом водой берегу заметна удобная впадинка. Катер в нее втыкается носом, дрожит, сотрясается от работы невыключенного винта.

А Жук не слышит. Или не слушает. Выбравшись из тальников, идет между деревьями в глубь острова.

— Эй! Куда ты? — надрывается Полозов. — Геннадий! Слушай: вернись!

Жук останавливается, с минуту стоит не двигаясь, спиной к «Электрону», потом продолжает свой путь, слепо шаря руками впотьмах по стволам тополей.

— А-а, не может вернуться! Боится еще раз в глаза поглядеть. Пешком, думает, до дому. Ну, шагай! А это ведь тебе не берег. С острова куда пойдешь? — вполголоса говорит Рум. И резким толчком перекатывает рулевое колесо.

Сильная струя воды входит, как клин, между берегом и «Электроном», быстро отжимает катер к шумящему стрежню реки.

От испуга Полозов немеет. Ночь… Узенький островок, который под утро непременно затопит… А на острове — загадочно молчащий человек. Он бредет впотьмах, сам не зная куда…

И Полозов подбегает к Василию Руму, пытается перебороть его, повернуть рулевое колесо обратно.

«Да как же так! Бросить на острове человека! Совсем одного. На гибель…»

— Васька… Васька…

Рум отбрасывает его толчком плеча.

— Тополя с макушкой никогда не заливает, — цедит он сквозь зубы. — Зайцы и то на деревьях отсиживаются. Пусть и Жук посидит.

— Утонет… Он же не в себе…

— Хотел бы утопиться, к берегу не поплыл бы.

С острова доносится жалобный, плачущий вскрик. На косе, посреди залитых водой тальников, стоит Жук, машет руками, зовет.

— Подойдем, Васька, ну давай подойдем к нему, — просит Полозов. И зубы у него часто постукивают.

— Ага! Понял! Только сейчас понял, что на острове, — жестко говорит Рум. И кричит в темноту: — Эй, Жук! Ты понял? Может, не все еще понял? До утра все поймешь!

— Давай возьмем… — бормочет Полозов. — Мы на собрании так его проработаем…

— Ступай в нос с багром. Отбивай коряги. Не напороться бы. Мне отсюда ничего не видно, — говорит Рум. — А на Жука посвети прожектором. Пусть он сам на себя посмотрит…

В темном небе тускло мерцают летние звездочки. Дрожащими струйками, серебристой рябью отражаются в черных волнах Сургута. «Электрон» резво бежит вниз по течению. На палубе глухо стонет Левидов.

Остров остается далеко позади, сливается впотьмах с гористыми берегами реки.

Но Сургут делает крутой поворот, и на какое-то время над водой снова вдруг возникают рогатые, уродливые вершины тополей, когда-то исковерканных злыми ледоходами.

© Сартаков Сергей Венедиктович, текст, 1957