— Веники вязать будем, капитан, — раздалось из комнаты. — Унюхал, легавый!
Шепелев чертыхнулся и полез в карман за ключами. Тот, за дверью, еще пока не видимый, но узнанный, продолжал говорить:
— Замки у тебя — такие только на сиротские спальни ставить. Соплей открыть можно.
Капитан зашел в комнату, вновь запер охаянные замки и включил свет.
— Здорово, Жох. Закончились зажиточные хаты, по друзьям-приятелям пошел?
Леонид по прозвищу Жох осклабился, показывая сколько железных и золотых зубов у него во рту. И тех, и других хватало. Он стоял, руки в карманах, посредине комнаты, высокий, жилистый и пьяный. А на столике возле покинутого им кресла, утром еще пустого столике, блестела бутылка водки, на треть пустая, и кучилась на газете закуска: нарезанная краковская колбаса, хлебная буханка и конфеты «Коровка». Придавливали газету и два стакана: с каплями на стенке и сухой.
Шепелев приблизился к человеку, который никак не мог быть другом капитана госбезопасности. Осведомителем — да, запросто. Но осведомителем-то вор как раз и не был. Один раз, правда, помог вор капитану, когда тому потребовалось срочно, очень срочно, за одну ночь отыскать где-то спрятавшегося в городе шпиона. А так они, как и положено друзьям детства, просто изредка встречались распить бутылку вдали от посторонних глаз, на одной из ленинградских крыш с голубятней.
— Докорешился с легавым, додружбанился. — Пожатие Жоха, короткое, жесткое, выдавало обманчивость его худобы. Силы в его сухожилиях и сухих мышцах не меньше, чем в кольцевых мышцах удава.
— Что стряслось?
А стряслось — капитан видел по посеревшему лицу вора и по тусклым глазам. И по трети бутылки, выпитой в одиночку.
— Пойдем, капитан, вольем по сотке.
Леонид не выпил, а именно влил в себя водку, зажевал колбасным кругляшом и притянул к себе по столу пачку «Севера».
— Хреново, капитан. Мне, — Жох ткнул себя в грудь двумя пальцами с зажженной папиросой. — Хреново. Пропадаю. Пропал.
— Не тяни кота за бейцы, говори, — Шепелеву не доставляло радости видеть вора вот таким. Придавленным, притопленным, так можно сказать.
— На послезавтра объявлен сходняк. В Луге. Сегодня в ухо нашептали верное, — Жох глубоко затянулся, задрал голову и пустил дым вверх, — меня там на правило́ поставят. Догадываешься, за какие дела?
Леонид спросил и откинулся в качалке, заставив ее конструкцию дерево заскрипеть, а полозья задвигаться. Он молчал, жадно и часто затягиваясь.
— Да ты уже сказал, чего догадываться, — ответил капитан. — Пронюхали о нашем знакомстве.
— Верно. А за это у нас ставят на ножи, — Жох показал «вилы в горло». — Правильно ставят. Так и надо. Без претензий. Но не хочу, капитан. Не для того я полз по тундре на брюхе, выбирался из болот, чтоб меня в Луге зарезали, как барана.
Огнеметные танки на Литейном мосту, лениградцы провожают бойцов РККА на войну с белофиннами
Леня-Жох качнулся в кресле вперед, нагнувшись, перевалил длинное тело через подлокотник, загасил окурок в пепельнице и обнял ладонью бутылку.
— Давай, капитан, добьем пузырь, двигай стакан. Ты не волнуйся, у меня тут есть запасец, — Леня качнул рукой с бутылкой, показывая, что «запасец» стоит на полу за столиком. Но Шепелев, кажется, вдруг перестал слышать и замечать гостя, погрузившись в свои мысли.
— Эй, капитан, проснись! Стакан пасуй!
— Погоди со стаканом, — «проснулся» капитан. Но вроде бы не до конца «проснулся», вроде бы что-то еще обдумывал. — Что собираешься делать?
— В Ташкент подамся.
— К Батыру?
— Ну, — Жох дотянулся, до капитанского стакана, подвинул и опрокинул в него бутылочное горло.
— Достанут ведь.
— Достанут, — не стал спорить Леонид, ставя пустую бутылку на пол, — но не сразу. Может, до того успею перебежать в новую нору.
— В какую?
На это Жох пожал плечами.
— Скоро по всем закоулкам пройдет воровская ориентировка. И если ты окажешься там, где будут люди, тебя опознают.
Выслушав, Леонид ухмыльнулся и потянулся за своим стаканом. Капитан встал, ухватил столик за края и переставил его.
— Погоди с водярой, успеешь. А то вдруг ты потребуешься трезвым.
На то место, что прежде занимал столик, Шепелев переставил свой стул и сел на него.
— Послушай, Леонид. Мелькнула одна идея…
— В легавые перекраситься? — Жох, сильно качнувшись вперед, выбросил себя из кресла и, обогнув капитана, двинулся к столику со стаканами. — Не, я лучше вором подохну.