- Эх, Коко, Коко, хоть ты и отчаянный петух, да ещё не вышел пока в генералы! Послужил бы ты раньше солдатом!
Но тут на площадь въехал автомобиль с нашим сундуком. За рулём сидел Клоун.
Он высунулся из кабины, крикнул:
- Это что за шум? Вы забыли, что скоро отправляется поезд? Поторапливайтесь!
И Мастер побежал за посылками, а я полез на башню успокаивать петуха. И едва успокоил, потому что внизу, на площади, над ним хохотали и девочки, и мальчики, и куклы, и даже Клоун, которому рассказали о петушиной неудаче. Но так как смех был совсем не злой, петух в конце концов успокоился и спустился вниз. Там все поглаживали его по спине и говорили:
- Оставайся у нас, Коко! Послужи в солдатах! И к осени, честное слово, из тебя получится отличный генерал! Петух стыдливо отворачивался, отвечал тихо:
- Да, да, конечно… Я бы остался, если бы не бабушка, если бы не одинокие куры…
На вокзале нас провожали Мастер Кашка и Клоун.
Мастер напутствовал:
- Как только доедете до границы, Часового не бойтесь. Покажите ему пропуск - и всё будет в порядке. Клоун, вы приготовили пропуск?
Клоун подал нам свёрнутый вчетверо лист бумаги.
- Ну вот и хорошо! Поезжайте спокойно. Молодцы, что заглянули на наш островок. Передавайте привет бабушке и курам.
- Обязательно передадим, - сказал я. - А ещё, как только заработаю новый отпуск, непременно опять приеду сюда и поучусь делать игрушки. Вы не откажетесь меня поучить?
- Пожалуйста! - улыбнулся Мастер. - Я всегда рад поделиться своими секретами. Но ты и без меня можешь сделать хорошую игрушку. Для этого нужно только терпение да весёлое настроение.
- Только-то? Я запомню ваш совет.
- До новой встречи! Доброго вам пути! - сказали Мастер Кашка и Клоун.
Паровоз густым басом пропыхтел:
- Дан ли марш-ш-рут? Дан ли марш-ш-рут?
Вагоны, звякая буферами, ответили:
- Дан! Дан! Дан!
И под нами застучали колёса, рельсы - мы поехали домой, к бабушке.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
САМАЯ ЛУЧШАЯ СТРАНА
В начале пути мы чувствовали себя не очень-то уверенно. Нам всё время думалось, что пропуск получили от Мастера Игрушечных Дел тоже совсем игрушечный, не настоящий, и нас на границе задержат. Мы так боялись, что даже не подходили к окну своего багажного вагона, а смирненько сидели там на сундуке и разговаривали шёпотом.
Петух после скандала на параде совсем расхворался. Он окончательно утратил свой бравый, независимый вид, жаловался на головную боль и теперь мечтал только об одном: как бы скорее добраться до дому.
А рельсы под нами всё постукивали, паровоз гудел, время шло - и вот наконец зашипели тормоза, и поезд начал убавлять ход.
- Граница! - тревожно глянули друг на друга мы и, не сговариваясь, полезли под крышку сундука.
Поезд остановился, за окном послышались чьи-то уверенные шаги. Суровый голос произнёс:
- А ну, посмотрим, что в этом вагоне. Другой голос ответил:
- В этом вагоне посылки от Мастера Кашки. Пожалуйста, проверьте!
Железная дверь лязгнула, шаги застучали рядом с сундуком.
- Раз, два, три… - считал посылки суровый голос, и мы, замирая, слушали и ждали, когда очередь дойдёт до нас. И она дошла, и голос спросил:
- А это что за сундук? В списке он не числится.
- Не знаю! - последовал ответ. - Не знаю! Вполне возможно, что в нём сидят ужасные диверсанты. Нужно поднять крышку!
И тут мы совсем перетрусили, полезли под бабушкину шаль, а крышка над нами откинулась.
Не раскрывая зажмуренных глаз, я дрожащей рукой высунул из-под шали бумагу, полученную от Игрушечных Дел Мастера. Бумагу кто-то взял, начал громко читать вслух:
- «Пропуск! Выдан одному мальчику и одному петуху. Мастер Кашка».
- Отлично! - сказал тот, кто читал. - Пропуск настоящий. Но проверим, на месте ли пассажиры. - Шаль поползла вверх, и я увидел Часового.
Правда, со страху я открывал глаза не сразу, а сначала один глаз, потом второй глаз, и поэтому и Часового разглядел как бы по частям. Сперва увидел ярко начищенные сапоги. Затем зелёную гимнастёрку под хрустящими ремнями. А потом уж и очень молодое загорелое лицо Часового и лаковый козырёк его зелёной фуражки.
Рядом с Часовым стоял Проводник. Он улыбался, подмигивал нам, но Часовой был по-прежнему суров, и нам от улыбок Проводника легче не стало.
Часовой сказал:
- Тут написано про мальчика и про петуха. Мальчика я вижу, а петуха - нет! Вместо петуха здесь, по-моему, всего-навсего мокрая курица. Так, братцы, нельзя!