Огненные блики, борозды, зигзаги – световые эффекты электрического прожектора – исчерчивали стены узкого прохода, вдоль которого мы устремлялись с бешеной скоростью. Сердце отчаянно колотилось, и я невольно приложил руку к груди.
В десять часов и тридцать пять минут капитан Немо передал штурвал рулевому и, обращаясь ко мне, сказал:
– Средиземное море!
«Наутилус», увлекаемый течением, прошел под Суэцким перешейком менее чем в двадцать минут.
6. Греческий архипелаг
На следующий день, 12 февраля, чуть забрезжил рассвет, «Наутилус» всплыл на поверхность воды. Я бросился на палубу. В трех милях от нас, на южной стороне горизонта, смутно вырисовывался силуэт древнего Пелузиума. Подземный поток перенес нас с одного моря в другое. Спуск по пологому руслу потока был легок, но разве можно было вернуться обратно тем же путем, с таким крутым подъемом и против течения?
Около семи часов утра Нед Ленд и Консель тоже вышли на палубу. Неразлучные друзья спокойно проспали всю ночь, совсем не интересуясь подвигами «Наутилуса».
– Ну-с, господин натуралист, – обратился ко мне канадец шутливым тоном, – а где же Средиземное море?
– Мы плывем по нему, друг Нед.
– Э-э! – сказал Консель. – Значит, нынешней ночью…
– Нынешней ночью мы в несколько минут прошли через непроходимый перешеек.
– Я этому не верю, – отвечал канадец.
– И напрасно, мистер Ленд! – возразил я. – Низменный берег, что виднеется на юге, египетский берег!
– Рассказывайте, сударь! – возразил упрямый канадец.
– Ежели сударь говорит, – сказал Консель, – надо ему верить.
– Послушайте, Нед, – сказал я, – капитан оказал мне честь, показав свой туннель. Я был вместе с ним в штурвальной рубке. Он сам вел «Наутилус» через этот узкий проход.
– Слышишь, Нед? – сказал Консель.
– У вас отличное зрение, Нед, – прибавил я, – и вы легко различите выступающий далеко в море мол гавани Порт-Саида.
Канадец стал пристально вглядываться.
– Да, – сказал он, – вы правы, господин профессор, и ваш капитан – мастер своего дела. Мы в Средиземном море. Ну, стало быть, потолкуем, если угодно, о наших делишках, но так, чтобы никто не мог нас подслушать.
Я хорошо видел, куда клонит канадец. «Но все же, – подумал я, – лучше поговорить с ним, если ему так хочется»; и мы, все трое, сели возле прожектора, где нас не так захлестывало волной.
– Ну-с, слушаем вас, Нед, – сказал я. – Что скажете?
– А вот что я скажу, – отвечал канадец. – Мы в Европе. И прежде чем капитану Немо придет фантазия погрузиться на дно полярных морей или плыть обратно в Океанию, надо удирать с «Наутилуса»!
Признаюсь, что дискуссии с канадцем на эту тему меня смущали. Я никоим образом не желал стеснять моих спутников в их действиях, но у меня не было ни малейшего желания расставаться с капитаном Немо. Благодаря ему, благодаря его судну я пополнял каждодневно свои познания в области океанографии, я заново писал свою книгу, посвященную тайнам морских глубин, в самом лоне водной стихии. Представится ли еще случай наблюдать чудеса, скрытые в океане? Конечно, нет! И я не мог свыкнуться с мыслью, что нужно покинуть «Наутилус», не завершив цикла наших океанологических исследований.
– Друг Нед, – сказал я, – отвечайте мне откровенно. Неужели вы скучаете на борту «Наутилуса»? Сожалеете, что судьба бросила вас в руки капитана Немо?
Канадец ответил не сразу. Потом, скрестив руки на груди, он заговорил.
– Откровенно говоря, – сказал он, – я не сожалею, что мне довелось совершить подводное путешествие. Я буду вспоминать о нем с удовольствием, но для этого надо, чтобы оно кончилось. Вот мое мнение.
– Оно кончится, Нед.
– Где и когда?
– Где? Не знаю. Когда? Не могу сказать, но думаю, что плавание наше окончится, когда все моря откроют нам свои тайны. Всему на свете приходит конец!
– Я согласен с господином профессором, – сказал Консель. – И может статься, что, объездив все моря земного шара, капитан Немо отпустит нас, всех троих, на волю!
– Отпустит! – вскричал канадец. – Вышвырнет, вы хотите сказать?
– Постойте, постойте, мистер Ленд! – возразил я. – Капитана нам нечего бояться, но я все же не согласен с Конселем. Мы нечаянно овладели тайной капитана Немо, и я не думаю, что он позволит, чтобы мы разнесли по свету весть о его «Наутилусе».
– На что же вы надеетесь? – спросил канадец.
– Надеюсь, что в будущем обстоятельства сложатся благоприятнее, и мы ими воспользуемся. Нынче ли, через шесть ли месяцев – не все ли это равно?