— Я, ведь, требовал только свое, — пробормотал он наконец, переминаясь с ноги на ногу.
— Ну, теперь вам заплатили, — сказала миссис Кук, — и вы можете идти.
— Вы отравляете воздух моей столовой, — сказал старик Кук, приоткрывая чуть — чуть окно.
— Может быть, я не такой уж плохой, как вы думаете, — проговорил Джек Бэйтс, продолжая смотреть на Эмму. Сказав это, он подошел к Чарли и бросил ему деньги на стол. — Возьми их и не занимай больше никогда! Дарю тебе их. Может быть, сердце у меня не такое подлое, как лицо, — добавил он, обращаясь к миссис Кук.
Они так удивились сначала, что лишились дара слова, но старик Кук просиял и сейчас же закрыл окно. А Чарли Тэгг сидел, вне себя от бешенства, с таким видом, точно готов был без соли съесть Бэйтса, как говорится.
— Я… я не могу взять их, — проговорил он наконец, запинаясь.
— Не можешь? А почему? — спросил старик Кук, вытаращив глаза, — этот джентльмен дарит тебе их.
— По своей доброй воле, — сказала миссис Кук, сладко улыбаясь Джеку.
— Не могу, — повторил Чарли, подмигивая Джеку, чтобы он взял деньги и отдал их ему на улице, как у них было условлено, — у меня есть самолюбие.
— У меня тоже, — возразил Джек, — возьмешь ты эти деньги или нет?
Чарли опять мигнул ему.
— Нет, — сказал он, — я не могу принять такого одолжения. Я занял деньги и обязан вернуть их.
— Отлично, — проговорил Джек, забирая деньги, — это мои деньги, не так ли?
— Да, — ответил Чарли, не обращая внимания на миссис Кук и ее мужа, которые оба, одновременно, говорили ему что-то, стараясь убедить его изменить свое решение.
— Если так, то я дарю эти деньги мисс Эмме Кук, — сказал Джек Бэйтс, передавая их в руки Эмме, — доброй ночи всем и желаю счастья.
Он захлопнул за собою дверь и помчался так, точно бежал за пожарными. Чарли несколько секунд просидел с видом убитого горем человека, а затем вскочил и бросился за ним вслед но увидел лишь, как он исчезал за углом.
Встретились они только через несколько лет. К тому времени девушка из Сиднея переменила после Чарли еще трех или четырех женихов, а Эмма, фамилия которой была теперь Смит, владела одной из самых доходных мелочных лавок в Попляре.
The Nest Egg (1905)
Перевод Марианны Кузнец
Четыре голубя
Старик взял свою кружку из-под пива и подвинулся с нею на самый край скамьи, чтобы укрыться в тень, бросаемую огромными вязами, стоявшими у входа в пивную "Цветная капуста". Кстати, он очутился таким образом как раз напротив двух незнакомцев, которые зашли сюда освежиться после долгой прогулки по жаре.
— Мой слух заметно притупился, — начал он дрожащим голосом, — когда вы предложили мне первую кружку пива, я едва расслышал вас, а если бы вы предложили мне вторую, я пожалуй мог бы и вовсе не услышать этого.
Один из незнакомцев молча кивнул головой.
— Да там бы я наверное не расслышал, — продолжал старик, — поэтому-то я и подвинулся поближе к вам. Ведь это было бы невежливо с моей стороны, если бы я ничего не ответил на ваше вторичное предложение выпить еще кружечку пива!
Он оглянулся в ту сторону, откуда в этот момент появился хозяин пивной, и нерешительно протянул ему свою пустую кружку. Хозяин посмотрел на незнакомцев и, увидев, что один из них слегка кивнул головой, наполнил кружку старика.
— Пиво возвращает меня к жизни, — сказал старик, поднося кружку ко рту и кланяясь в знак благодарности. — Оно развязывает мне язык.
— Пора уже двигаться в путь, Джек, — заметил один из путешественников другому.
Но тот отрицательно покачал головой и выразил желание сначала докурить свою трубку.
— Я слышал, вы говорили что-то про охоту, — продолжал старик, — это напомнило мне о том, что и у нас в Клейбери тоже когда-то охотились. У нас здесь водилось много дичи, и только благодаря этому низкому человеку, этому негодному Бобу Притти, — я всегда называл его "позором Клейбери", — у нас совершенно перестали охотиться. Случилось это таким образом. Наш сквайр Рокетт уехал на год за границу и отдал свой дом одному господину из Лондона, — его фамилия Сеттон. Это был настоящий джентльмен, щедрый, добрый и в высшей степени гостеприимный. В октябре к нему приехало множество друзей из Лондона, чтобы охотиться на фазанов.
В первый же день охоты они больше распугали дичи, чем убили ее, но несмотря на это они очень весело проводили время, как вдруг один из господ, не убивший еще ничего в этот день, подстрелил бедного Билля Чемберса, сновавшего вокруг с дюжиной других зевак. Дробь попала Биллю в спину и в щеку, но он счел нужным поднять по этому поводу такой шум, что можно было подумать, что он ранен смертельно. Он лежал на земле и стонал не открывая глаз, так что все думали, что он умирает, пока наконец Генри Валькер не осмотрел его и не узнал, в чем дело.