— Она это сделала нарочно, — со злостью говорил мистер Смисон, — она старается связать тебя по рукам и ногам.
Мистер Клерксон только грустно поник головой и заметил:
— Я надеюсь на тебя, Джордж.
— А что, если ты забудешь полить герани и дашь умереть канарейкам, как будто они скончались с тоски по ней? — предложил ему вдруг приятель, нерешительно посматривая на него.
Но мистер Клерксон только содрогнулся.
— Ведь это было бы своего рода предостережением для нее, не так ли?
Мистер Клерксон вынул из кармана несколько писем, положил их на камин и грустно произнес:
— Она пишет мне каждый день о своей герани и о канарейках, а я должен отвечать ей, — так как же я могу забыть полить цветы или накормить птиц?
— Надеюсь, она не пишет тебе ничего про свадьбу? — с испугом осведомился мистер Смисон.
— Нет, она сама ничего не пишет об этом, но зато я получил два письма от ее сестры.
Мистер Смисон вскочил с места и взволнованно прошелся раза два по комнате.
— Вот так женщины всегда поступают! Они никогда не просят ничего прямо, а идут окольными путями.
Мистер Клерксон только вздохнул.
— Да, и сестра ее пишет, что бедная вдова ни за что не хочет выехать из того дома, где она была так счастлива, и какой бы для нее был сюрприз, если бы я этот дом к ее приезду отделал бы заново.
— Так, значит, она решила, что ты должен жить в ее доме, когда женишься на ней? — спросил Смисон задумчиво.
Мистер Клерксон, с сожалением посмотрел на свою комфортабельную комнату, где он сидел, и еще раз вздохнул.
— Она пишет еще, чтобы я переговорил насчет отделки дома с обойщиком Дигсоном.
Мистер Смисон снова зашагал по комнате, потом вдруг остановился и спросил:
— Ты никогда не обещал жениться на ней?
— Нет, все это решили без меня, и не говорил никогда ни слова о свадьбе. Ведь не мог же я сказать Фиппсу, что не хочу жениться на ней, когда все стояли вокруг постели умирающего и смотрели на него, как на героя, поразившего всех своим великодушием.
— В таком случае она не может сама назначить день свадьбы, пока ты не заговоришь об этом, и поэтому ты должен быть осторожен и ничего не обещать ей. И как только она напишет, что возвращается домой, ты уезжай в Лондон и оставайся там как можно дольше.
Мистер Клерксон в точности исполнил это предписание и, когда м-сс Фиппс вернулась домой, она узнала, что Клерксон три дня назад уехал в Лондон по делам, оставив герань и птиц на попечение мистеру Смисону. Но из рук последнего она получила только пустую клетку с подробным описанием того, как вылетели обе птички, а герань оказалась засохшей и никуда не годной.
— Это случается иногда с цветами, — заметил мистер Смисон, — и когда они начнут гибнуть, их уже ничего не может спасти.
М-сс Фиппс поблагодарила его.
— Вы очень любезны, что приняли на себя все эти заботы, — сказала она. И если когда-нибудь вам придется поручить мне что-нибудь в свою очередь, я с удовольствием приму на себя эту обязанность. Когда вернется мистер Клерксон, он говорил вам об этом?
— Он еще сам не знает, когда вернется, — стремительно заявил мистер Смисон, — он может быть пробудет в отсутствии один месяц, а может быть и полгода. Все зависит от того, как пойдут его дела.
— Он поступил чрезвычайно деликатно, — сказала м-сс Фиппс, — я положительно тронута его вниманием.
— Деликатно? — переспросил мистер Смисон с недоумением.
М-сс Фиппс утвердительно кивнула головой.
— Вы не знаете его так хорошо, как я, — проговорила она с любовью, — он уехал из-за меня, я в этом уверена.
Мистер Смисон только сжал губы и ничего не сказал.
— Когда он почувствует, что время настало, он вернется сам, — продолжала его собеседница, поднимая глаза к небу. — Он пожертвовал ради меня своими удобствами и уехал, я этого никогда не забуду.
Мистер Смисон недоверчиво кашлянул.
— Я ничего не буду делать в доме до его возвращения, — продолжала м-сс Фиппс, — я уверена, что он хочет присутствовать сам при ремонте дома, он так любил его всегда. Да, никогда не знаешь, что ждет нас впереди!
Мистер Смисон передал весь этот разговор письменно в Лондон мистеру Клерксону, и продолжал и дальше сообщать ему о всех дальнейших поступках вдовы. Благодаря просьбам и убеждениям, ему удалось таким образом продержать мистера Клерксона в Лондоне целых три месяца. Но в это время в Литтл-Мольтоне уже поднялись разговоры.