4
К удивлению Яшки Лимончика, часовщик Борисов назначил ему дневное свидание в кабачке Печесского. Они сидели за тем же столиком, у оркестра, где у Яшки произошла печальной памяти встреча с Ермаковым.
Борисов был в костюме портового рабочего, Лимончик также предпочел явиться в скромной одежде мастерового.
Настороженно глядя на входную дверь, Яшка тихо спросил:
- Зачем мы заявились в этот кабак? Нас же, того гляди, схватят тут, как пить дать, схватят.
- Вы ничего не понимаете, - спокойно ответил Борисов, наливая в стакан пива. - Здесь сейчас самое безопасное место. Никитину в голову не придет, что мы днем сидим в таком месте.
Борисов отпил пива и закусил снетками.
- После провала Орехова вам нужно исчезнуть из этого города. Я даю вам отпуск на полгода. Вас должны забыть в Одессе. Антос доставит вас в Стамбул.
Яшка с равнодушным видом пил пиво.
- Но для этого… - Борисов помолчал - Перед этим вы должны либо уничтожить «Валюту», либо сделать так, чтобы она недели на две вышла из строя. Антос не любит встречаться со «Старой черепахой».
- А я люблю легкую работу, - иронически процедил Яшка. - Это всё-таки легче, чем поймать за хвост комету…
- Если надо будет, поймаете и комету, - сухо сказал часовщик.
5
Серафим Ковальчук затосковал. Может быть, он просто устал: такая жизнь - ни сна, ни отдыха! Домой скоро дорогу забудешь. Шкалика с друзьями выпить некогда, словом перекинуться.
Сегодня утром, улучив минутку, Серафим попытался было побеседовать с Андреем Ермаковым по душам и откровенно признался, что ему надоело чуть ли не круглые сутки мотаться на шхуне у прибрежных скал: «По настоящему делу душа тоскует». Ермаков озлился: «Какого еще настоящего дела тебе захотелось? Водку, что ли, давно не пил?…»
«А неужто грех пропустить стаканчик? С голоду да с устатка и два не повредят! Одна радость на «Валюте», что в море…»
В таком настроении боцман возвращался под вечер из финансового отдела, где получал денежное содержание для команды шхуны. На Канатной улице его окликнули:
- Сима Пулемет! Здоров, старик!
Ковальчук оглянулся. Его догонял Фомин, которого списали с «Валюты». «Ишь ты, франтом каким вырядился: новое пальто построил, кепку фасонистую напялил».
- Ты откуда взялся?
- С работы без пересадки! - отшутился Фомин. - До гроба буду тебя помнить, сосватал меня к Альбатросу.
- А ты, видать, не горюешь?
- С чего мне горевать? Была бы шея - хомут найдется!
- Где теперь? Уж не воруешь ли?
- За кого ты меня, Сима, принимаешь? Или я у тебя из веры вышел? - обиделся Фомин. - Ты со мной не шути, я теперь в ответственных работниках - магазином заведую… А ты как живешь? Водку пить не разучился? Пришвартуемся у Печесского. Иля зарок дал?
- Да у меня всего час времени. В час не обернешься. - ответил Ковальчук. Соблазн был велик, но не лежало у него теперь сердце к Фомину.
- За час бочку выпьешь! А мы по маленькой… И дело есть важное, я было тебя уже разыскивать собрался. Вас, чекистов, касается…
Появление Симы Пулемета в подвальчике Печесского вызвало восторженное удивление: «Сима Пулемет с того света!», «Сима, Сима! К нам причаливай!»
Оркестр прекратил вальс и заиграл песенку:
Ай, да, Сима, Сима, славный парень,
Сима наш нигде не пропадет.
Симу в церковь тянут на аркане,
А наш Сима знает водку пьет…
И польщенный Сима пил водку, целовался с дружками - безработными матросами, отплясывал «яблочко» и часа в два ночи в обнимку с Фоминым еле выбрался на улицу, к скверу, где друг против друга сидели чугунные лев и львица.
- Прощай, друже! Я потопаю на «Валюту».
- «Валюта» не Манюта, не убежит! - захохотал Фомин. - А про дело-то забыл? Я о деле тебе не успел еще сказать, - и потащил Серафима в ресторан Робина…
Проснулся Ковальчук от того, что ему в лицо плеснули холодной водой. Он лежал на диване в какой-то незнакомой комнате. Хотел было вскочить, да не тут-то было: крепкая веревка туго стягивала руки и ноги. У стола сидели Яшка Лимончик и Фомин.
Лимончик смотрел насмешливо, но без злобы. Перекинув языком папироску из одного угла рта в другой, он вытащил из жилетного кармана хронометр.
- Четыре часа! Боцман опоздал на вторую вахту. Ай-ай, как нехорошо! Что скажет капитан Ермаков?
Лимончик с деланной укоризной покачал головой и кивнул Фомину: