- Как же так, товарищ председатель, - недовольно произнес Ермаков, - Макар Фаддеевич мне на «Валюте» необходим.
- Свят, свят, какие речи слышу! - рассмеялся Никитин. - А давно ли ты говорил, что можешь управляться на «Валюте» один? Окончательно, значит, столковались. Добре, добре! - И уже серьезно добавил: - Извини, Андрей Романович, но придется суток на двое вас разлучить. Людей у нас мало, мало у нас людей. Обещали в губкоме человек десять подкинуть, да пока их нет… Так где нам лучше держать нашу «Старую черепаху»?
Во всём облике Никитина было сейчас столько твердости и уверенности в своей силе, что Андрей не мог не восхищаться им. Впервые встретив этого человека, Ермаков настроился против него. Как можно ошибиться, поверив первому впечатлению! И Репьев вовсе не «сухарь» и не склочник «себе на уме», а честный, смелый товарищ.
- Так что ты, капитан, скажешь? - озабоченно произнес Никитин. - Куда мы определим нашу шхуну? За тобой слово.
Андрей внимательно посмотрел на карту морского участка. За четыре месяца беспрерывного плавания он изучил здесь каждую мель, каждый риф, и минные поля, и изменчивые течения.
- Я бы ждал их вот здесь, - он указал пальцем на Большой Фонтан.
- Почему?
- Среднее место на выходе из Одесской бухты. Откуда ни поступят вести об Антосе, всюду можно будет попытаться его нагнать.
- А я бы их ждал на Малом Фонтане, - сказал Репьев. - Около Малого Фонтана есть выходы из катакомб. А в показаниях Орехова говорится о встрече с англичанином в катакомбах. Видно, англичанин знает катакомбы, а Яшка Лимончик в них как дома.
- Резонно, - подтвердил Никитин. - Но я считаю, что Борисов может попытаться уплыть из рыбацкого поселка на Тринадцатой станции. Вот тут, - Никитин нарисовал на карте кружочек. - Имею основание утверждать, что артельщик Тургаенко - знаете его? - тоже связан с Антосом. Недели три назад Тургаенко переправлял кого-то с берега к Антосу.
- Тем более мой вариант лучше: я перехвачу Антоса на выходе из бухты, - вставил Ермаков.
- А как тебе. сообщить? - нахмурился Никитин. - Радиостанции у тебя ведь нет.
- Ракеты достанем, - подсказал Репьев.
- Один ум хорош, три лучше! - Никитин откинулся на спинку стула. - Следовательно, на этом и порешим. Сейчас ваша задача: всячески распространять слух, будто «Валюта» выйдет из ремонта не раньше, как через месяц; ремонт продолжайте: красьте, пилите, строгайте, но… в любую секунду будьте готовы сняться с якоря.
- Есть в любую секунду быть готовым сняться с якоря! - ответил Ермаков.
Только теперь он вполне оценил план Никитина. Ведь надо же было додуматься!…
Когда Серафим Ковальчук признался в том, что никто на него не нападал, а так, только для обмана его поцарапали, и чистосердечно рассказал, как всё было на самом деле, Ермаков пришел в ярость. Не задумываясь над последствиями, он выхватил пистолет:
- Ах ты, предатель!…
- Стреляй, Альбатрос, стреляй! Туда мне, мерзавцу, и дорога! - покорно согласился боцман.
Может быть, Ермаков и в самом деле пристрелил бы Ковальчука, если бы в каюту не спустился услыхавший крик Репьев.
- О чем шумим? - спросил он спокойно. - Проверка оружия?
Андрей бросил пистолет на стол:
- Забери, а то я эту медузу прикончу.
Он не мог даже смотреть на Симу Пулемета. Желваки так и ходили у него на лице.
Макар Фаддеевич взял пистолет со стола, вложил в кобуру Ермакова.
- Ты знаешь, что он, подлец, сделал? - начал Андрей. - Лимончику нас чуть не продал за бутылку водки…
- Я не думал даже… - начал было боцман.
- Молчи! - прикрикнул Ермаков,
- А может, мы его всё-таки выслушаем, - застегивая кобуру, сказал Макар Фаддеевич.
Выслушав откровенную исповедь Ковальчука, Репьев сразу сообразил, что за предложением Лимончика скрывается какой-то коварный замысел, и настоял на том, чтобы они втроем немедля отправились в Губчека.
Никитин, не прерывая, выслушал Ермакова и боцмана и словно бы даже обрадовался всей этой истории
Андрей не поверил своим ушам, услыхав заключение председателя:
- Вы, Ковальчук, идите на шхуну и чтобы о происшествии с Лимончиком не слыхала ни одна душа А если встретите этого самого Фомина или Яшку и они вас будут спрашивать через третьих лиц, как идут дела, скажите, что всё в порядке: мотор, мол, сломан…
Боцман ушел, не чуя от счастья ног: «Поверил мне, председатель, поверил…»
- Чудак ты человек! - обратился тогда Никитин к Ермакову… - Разве можно упустить такой случай? Ковальчука пальцем не трогай - и так пережил не меньше тебя. По натуре-то ведь он честный, жизнью пожертвует, а вину свою загладит. Всё надо сделать так, как ждет Лимончик. Не всерьез, конечно. Пусть товарищ Ливанов сделает вид, будто мотор сломался. Понятная география?…