Но только сегодня, выслушав план председателя, Андрей окончательно понял эту «географию».
Объяснив все детали предстоящей операции, Никитин пожелал командиру «Валюты» и его помощнику ни пуха ни пера.
- Товарищ председатель, - смущенно сказал Ермаков, - у меня к вам и к товарищу Репьеву просьба есть.
- К обоим сразу?
- К обоим…
- Чего же молчишь? Проси. Если в наших силах - уважим.
- В партию я хочу вступить. Прошу у вас рекомендацию.
- В партию? - живо переглянувшись с Репьевым, переспросил Никитин. - Дело хорошее. Правильно решил! Я лично дам, а как ты, Макар Фаддеевич?
- С удовольствием, - ответил Репьев, - Андрею Романовичу давно пора в партию вступить.
ГЛАВА IV
1
Проводив Ермакова и Репьева, Никитин выслушал доклад транспортного отдела и вместе с секретарем губернской комиссии по борьбе с детской беспризорностью и представителем губкома комсомола обсудил, как организовать трудовую коммуну для малолетних правонарушителей, где достать для них посуду, белье, токарные станки, продукты и прочее.
С наступлением холодов беспризорники устремились из центральных районов республики на юг, и Феликс Эдмундович Дзержинский строго-настрого приказал всех их собрать и приучить к трудовой жизни.
Оставшись, наконец, один, Никитин долго ходил по кабинету. Привычка мерить шагами пол выработалась у него еще в тюрьме. Когда ходишь, как-то лучше думается, да и нельзя же целый день сидеть сиднем, надо хоть немного размяться.
Была уже глубокая ночь. В окно хлестал дождь, в трубе камина назойливо выл ветер, и где-то в нижнем этаже приглушенно стрекотала пишущая машинка.
«Накурили мы - топор вешай!» Никитин взобрался на подоконник, отдернул занавеску, распахнул форточку, глубоко вздохнул.
Бели бы кто-нибудь из чекистов вошел сейчас в кабинет, он бы немало удивился: предгубчека стоял на подоконнике и глядел в кромешную тьму.
Там, в темноте, парк, море, а Никитин ни разу за целый год не гулял по аллеям этого парка и не купался. А говорят, плавать в море легче, чем в реке: вода соленая и потому более плотная.
Секретарь губкома приглашал как-то еще летом на пляж в Аркадию, но сам не смог поехать. Подумали об отдыхе - и то хорошо.
Холодный ветер и капли дождя приятно освежили лицо, и Никитин вспомнил свою семью, своих Танечку и Оленьку, которые жили с Надей в холодном, голодном и таком далеком Петрограде. Как жаль, что дети растут без его отцовского внимания и все заботы о их воспитании легли на плечи Нади. А ей ведь тоже некогда уделять много времени дочерям. В последнем письме она писала, что райком партии назначил ее заведующей женским отделом, работа важная, очень интересная, но домой попадаешь только поздно вечером. Восьмилетняя Танечка сама готовит ужин и укладывает младшую сестренку спать…
Долго ли еще ему придется жить с семьей врозь? По сути дела, из двенадцати лет, которые минули после женитьбы, он был дома не больше трех, да и то урывками. Как вступил в Петрограде на «Путиловце» в партию, так почти сразу пришлось уйти в подполье. Потом арест, Нарымская ссылка, побег через тайгу и болота и снова подполье в Иванове и Нижнем Новгороде, арест, снова тюрьма, вплоть до семнадцатого года, до революции.
Тяжелая была жизнь, но другой он не хотел бы. Если бы ему сказали: «Никитин, начинай жизнь сначала», он ответил бы, как Дзержинский: «Я хочу ее прожить так же…»
В борьбе за революцию заключалась его радость, его счастье. Да, и радость и счастье!…
«Ну хватит! Вот мы и отдохнули!» Никитин захлопнул форточку и спрыгнул на пол. Закурил, сел за стол и начал писать очередную информационную сводку в Харьков.
Скоро ли придет долгожданный час, когда можно будет сообщить: «Сегодня закончена ликвидация шпионско-диверсионной организации, возглавляемой…»
Пока что неизвестно даже, какова подлинная фамилия англичанина-часовщика.
Никитин чувствовал себя в состоянии какого-то повышенного нервного напряжения и какой-то неясной тревоги. Всё ли учел он сейчас? Всё ли подготовлено к новым возможным случайностям и неожиданностям, которые нельзя точно предугадать? Удастся ли на этот раз вовремя нажать на все рычаги и изловить, наконец, хитрого и умного врага? Это он, конечно, приехал от Сиднея Рейли. Наверняка он.
Меньше всего думалось об удовлетворении самолюбия, Никитин не ждал, похвалят ли его в Москве и в Харькове. Да, собственно говоря, за что его хвалить? Чека для того и создана, чтобы бороться с врагами революции, и раскрыть заговор - не какая-то особая заслуга, а кровная обязанность чекиста.