Но тело не желало подчиниться, взор то и дело расплывался, смазывая изображение, превращая огромный город, занесённый снегом, в далёкую гору.
«В ту, которая... Нет, это просто воображение, – только иллюзия не исчезала, возрождая то, что так хотелось стереть из памяти. – Разве можно ощутить то, чего не было?»
Буря подбиралась все ближе, пальцы начала сотрясать едва заметная дрожь, а в душе поднималась тоска. Такая сильная, что хотелось упасть на пол и завыть от боли, одиночества и смерти.
«Нужно охладиться», – решение пришло внезапно, и, поразмыслив над ним, я поняла, что это лучший вариант. Только холод, столь же нестерпимый, как ненависть к себе, может вытравить эти чувства.
Прихватив с собой старый плед, который заменял одеяло, я открыла дверь, ведущую на балкон. Было плевать, что градусник показывает минус двадцать шесть, а я всего лишь в тонких штанах и майке. В это мгновение действительно хотелось замёрзнуть. Так сильно, чтобы мысли остановились, а сердце хоть на краткий миг перестало чувствовать.
Кот, который вначале затрусил в спальню, возмущённо мякнул, когда морозный ветер ворвался в комнату. Перспектива морозиться со мной, стоя на пятом этаже, его явно не радовала, и потому Султан юркнул обратно, возвращаясь на кухню.
Балкон был завален пакетами, в которых пережидали сезоны мои вещи. Шкафа в доме не было, одежда Ромы умудрилась поместиться в большом комоде, который одиноко стоял у стены. Он, как хозяин квартиры, имел право на такую привилегию, а я смирилась. Обставлять чужие комнаты не хотелось, слишком дорогим подарком был бы он для парня.
Прикрыв за собой дверь, чтобы не оказаться запертой на балконе, я завернулась в плед, и села на зелёный пакет. Белая ткань куртки тут же вылезла вперёд, касаясь ладоней, и по коже прошлись мурашки от пронизывающего холода. Балкон не был застеклён, и соседи, трехэтажки, не могли высветить тот мрак, который навис над головой. Звёзд не было, свет фонарей затмевал их городской яркостью, лишь луна, смахивая на призрак, едва виднелась на чёрном небосводе, вгоняя в тоску.
Внизу, где была щель между полом и перилами, можно было разглядеть машины, которые стремительно неслись вперёд, желая как можно скорее вырваться из тесного нутра города. Их фары короткой вспышкой озаряли дорогу, чтобы потом погаснуть среди деревьев. Внезапно резкий звук отвлёк от раздумий, а потом громкая ругань донеслась до ушей.
– Все в порядке, просто кто-то врезался, – я не стала выглядывать, воя сирен не было, а значит ничего страшного не случилось. Обыденность города, только вот частью его я уже себя не ощущала. Несколько дней, проведённых в горах, навсегда отдалили меня от скучных серых стен. Правда были ли они, эти дни?
– Нужно позвонить, чтобы разобраться.
«Думаешь, он соврал? А что будешь делать, когда каждый скажет, что ничего не было? – внутренний голос не давал расслабиться, страшными предположениями корежа душу. – Что это всего лишь фантазия».
– Справлюсь, – уверенно заявила я, понимая, что ложь себе ни к чему не приведёт, но что ещё было делать? – Я должна, я просто обязана справиться.
«Кому позвонить?» – экран смартфона загорелся, и пальцы решительно нажали на трубку. Взор заскользил по контактам, пытаясь понять, кто из них подтвердит слова Ромы.
«Хочу ли я этого?– страх с новой силой шевельнулся внутри. – Что даст мне правда?»
Выбор пал на Ольгу, мою коллегу. Наши смены постоянно совпадали, а окошки, которые находились рядом, стали поводом для дружбы. Выбрав меня в качестве объекта пристального внимания, она скрашивала болтовнёй мой день, решив, что чтение книг и просмотр фильмов в свободное время намного скучнее, чем её рассказы.
Начальница упорно ставила наши смены совместно, и вскоре, в этой навязчивости, я стала находить какое-то очарование. Так бывает всегда, когда смотришь на человека, который до крайности на тебя не похож. Он общителен до невозможности, и потому сразу собирает вокруг толпу людей даже тогда, когда хочется спрятаться за музыкой в наушниках, делая вид, что рабочая программа намного увлекательней чужой болтовни.
Временами Ольга меня раздражала. С ней невозможно было побыть в одиночестве, казалось, каждая минута тишины мучительна для девушки, а крайнее окно, которое оказалось её рабочим местом, сделало меня её невольным слушателем. Но иногда хорошо, что рядом с тобой есть человек, который может отвлечь от грустных мыслей, чего-чего, а этого во мне было предостаточно.