Когда она последний раз приезжала в Киев с отцом, они останавливались в недорогом гостином дворе на Андреевском спуске. Туда Лиза и пришла уже вечером. Не стесняясь – за этот день она почувствовала себя самостоятельной и уверенной, – она объяснила дежурному, что приехала поступать ученицей в училище белошвеек, но уже поздно, в училище она пойдет завтра, а сегодня переночует здесь. Ей за двадцать копеек предоставили койку в комнате для восьми человек, и уставшая, полная впечатлений и совершенно счастливая девочка прекрасно выспалась за ночь. В десять часов утра она была уже на городском ипподроме. Купила входной билет без места, но в месте она и не нуждалась. Наоборот – она постаралась как можно ближе продвинуться к барьеру, огораживающему поле, превращенное в велодром. И ей это почти удалось: лишь один ряд людей оставался между ней и барьером.
Первыми соревновались спортсмены менее именитые. Их тоже поддерживали криками, но чувствовалось, что все ожидают сражения чемпионов. И вот наконец пять велосипедистов стали у стартовой черты. Раздался протяжный удар гонга, и буквально через минуту, со свистом рассекая воздух, пять машин, как пять молний, чиркнули мимо. И в тот же момент Лиза поняла, что она так ничего и не увидит! Сердце у нее забилось сильно-сильно. Нет, она не подумала о том, что обманула родителей, что провела целый день одна в чужом городе и – подумать только! – ночевала в гостинице сама, как взрослая! Обо всем этом Лиза даже не вспомнила – только жестокая досада, что она так и не увидит Ермошина, ведь он вот же, рядом! От этой мысли она враз забыла всю свою застенчивость, воспитанность и скромность. Локтями, плечами, всем телом она стала проталкиваться к барьеру. Кто-то вскрикнул, кто-то возмутился, кто-то хотел ее оттеснить… Но она уже намертво схватилась пальцами за железный прут барьера и в тот же миг увидела, как пять велосипедов завершили поворот и вышли на прямую, ведущую прямо к ней! Желтые узкие шины велосипеда Ермошина мелькнули, казалось, прямо у нее перед глазами, Лиза увидела напряженное, гибкое, прильнувшее к рулю тело, сосредоточенный профиль, ноги, бешено вращающие педали…
Еще пять раз Ермошин проносился мимо так близко, что, казалось, до него можно дотянуться рукой. Но вот оркестр, до этого игравший медленный вальс, перешел на марш, а потом совсем на бешеный галоп: спортсмены пошли на последний, финишный круг. Вот теперь-то и началась настоящая гонка! Вокруг люди размахивали шляпами, газетами, кричали: «Жми, жми, сильнее, обгоняй!..», называли имена своих кумиров. Многие кричали: «Ермошин! Серега!» Лиза, забыв обо всем, вместе со всеми кричала: «Ермошин!», а один раз крикнула: «Сережа!» И голова при этом закружилась у нее так сильно, что она чуть не упала.
Ермошин пришел к финишу первым. Пока там, на финише, его обнимали какие-то люди, поздравляли, подбрасывали вверх, Лиза уже вновь продиралась сквозь толпу. На этот раз – в сторону бокового коридора, ведущего в здание ипподрома. Там располагались душевые комнаты, раздевалки, ресторан. Девочка сразу подумала о том, что спортсмены должны скоро пойти туда. Если она сумеет оказаться именно у того барьера, Сергей Ермошин пройдет рядом с ней!
Все так и случилось. Переговариваясь, спортсмены шли по узкому проходу ко входу в здание. Спортивные трико прилипли к потным телам, но на запыленных лицах блестели молодые глаза и белозубые улыбки. Через барьер к ним тянулись руки, и ребята мимоходом кивали, пожимали… Вдруг Сергей Ермошин увидел девочку: она влезла ногами на нижнюю перекладину барьера и смотрела на него. Руки она не протягивала, но смотрела так необыкновенно… С восторгом? Да, именно, но и еще что-то было в этом взгляде. На скулах у нее пламенели пятна, светлые растрепанные волосы крупными кольцами обвивали лоб и щеки. «Фея!» – мелькнуло в уме у Ермошина. Подросток, но скорее ребенок, чем девушка. Сам он, конечно, был уже взрослым человеком – двадцать два года… Сергей на несколько секунд приостановился и подмигнул девочке. А потом сдернул с головы спортивную легкую шапочку с козырьком – типа жокейной, – шагнул к барьеру и надел на разметавшиеся кудри. Махнул рукой и побежал догонять товарищей.
Уже служащие ипподрома прокатили мимо велосипеды спортсменов, уже толпа отхлынула, спеша к выходу, а Лиза все еще стояла, вцепившись пальцами в барьер, в желто-оранжевой шапочке Сергея Ермошина. Но вот она спрыгнула на землю, сорвала с себя шапочку и прижала ее к груди. Никогда в своей жизни девочка не была так невероятно счастлива, как в те минуты! И в те часы, и весь тот день. Вечером она была уже дома, в Белой Церкви. Ей очень повезло: в поезде она вновь встретилась с Фрайербергами, вот и получилось, что приехала, как и уехала, вместе с ними. Потому она даже не испытывала больших угрызений совести, ведь обмана почти что и не было!