— Пошёл в жопу, урод.
Стёпа даже не глянул на него, продолжая ковырять руку. Ян широко улыбнулся. Происходящее начинало ему нравиться.
— Вот в этом и заключается корень всех твоих проблем, Стёпа, — с удовольствием сказал он. — В том, что ты не умеешь уважать старших и постоянно лезешь на рожон. Знаешь, что сейчас распространяется как вирус в твоей крови? Старое доброе заклятие подчинения. Стоит мне отдать приказ, и ты будешь делать всё, что я скажу. Пожалуй, для начала следует научить тебя субординации, а то ты совсем зарвался.
— Ну ты и мудак.
Стёпа наконец поднял голову и глянул на него с вызовом и внезапной настораживающей ухмылкой. Как-то слишком быстро взял себя в руки, гадёныш.
— Магия, значит? А я-то думал, что ты пустой, как проколотый гондон.
— В смысле? — Ян на секунду замер. Такого он совсем не ждал. Этот придурок не мог узнать, кто он, просто не мог. — О чём ты?
— Да брось. Ты же Синий Полоз, звезда русских Вспышек. Легенда магических поединков, блядь. Ну, то есть был легендой, пока не просрал всё в тот последний раз, когда искрил против Чужого. Что, он оказался круче или это просто ты лоханулся? Подставился и отдал ему всю свою силу на блюдечке? Вот все тогда охренели. Думали ведь, что ты непобедимый, а тебя раз-з-з — и скинули с пьедестала. Ну, чё молчишь, забыл, что ли? Так я могу тебе напомнить.
У Яна было такое чувство, словно ему на голову вылили ушат воды. Ледяной, грязной и к тому же ещё попахивающей гнильцой. У него даже во рту появился горький и гадкий привкус. Да, он отлично знал, как большинство фанатов расценили его последнюю Вспышку. Все решили, что он поддался Чужому, и никто, кроме Сашы, Миры и малого круга друзей и знакомых, не знал и не понял, что он спасал Николая ценой собственной магии.
— Ну так что, освежить твою память?
Стёпа продолжал прожигать его насмешливым взглядом. Он широко ухмылялся и выглядел таким довольным, словно сам создал и выпустил магическую змейку. В его голосе опять слышались отголоски знакомого презрения. По крайней мере, теперь Яну было понятно, откуда ноги растут. Чтоб не выдавать себя ещё сильнее, он равнодушно бросил:
— Неинтересно слушать то, что я и так знаю. Лучше покажи, какой ты послушный мальчик.
— Чё, вылизать тебе ботинки, козёл? — оскалился Стёпа.
Идея была неплохая, особенно учитывая всё Стёпины прегрешения, и Ян почти согласился. Он уже открыл рот, чтобы отдать приказ, и вдруг вспомнил, что ляпнул ему этот отбитый не далее как час назад в своём кабинете. С учётом того, в какой позе он сейчас стоял, продолжая елозить коленями по полу… Решение созрело моментально.
— Не угадал. Ползи сюда и отсоси мне.
Стёпа застыл. У него дёрнулся уголок рта.
— Охерел? — каким-то сиплым голосом выдавил он.
— Это приказ, идиот, — холодно усмехнулся Ян. — Давай, шевелись.
Конечно, Стёпа пытался сопротивляться. Он даже продержался пару минут, молча корчась от приступов боли, сжавшей всё его тело после неподчинения приказу. Болеть должно было довольно сильно, эту особенность бабкиных заклинаний Ян тоже хорошо знал. Он просто стоял и ждал, когда Стёпа сдастся и приползёт к его ногам, сменив весь свой гонор на послушный и покорный взгляд побитой собаки.
Через несколько долгих минут Стёпа всё-таки приполз, и Ян с интересом глянул в запрокинутое к нему лицо. Это было не совсем то, чего он ждал. Как оказалось, гонор никуда и не делся, а в Стёпиных глазах по-прежнему светился вызов. Он был похож не на собаку, а на дикого зверя, пойманного в силки, но ни фига не укрощённого. И пока Ян по-дурацки анализировал и пытался осознать весь масштаб собственноручно заваренной им каши, этот зверь начал молча и быстро расстёгивать ширинку на его брюках.
Это была просто дичь какая-то. Если честно, Ян не думал, что до такого дойдёт. Он никогда не замечал за собой подобных наклонностей и хотел лишь поставить Стёпу на место, наказать, пусть даже унизить. Он уже открыл рот, чтобы отменить приказ, но все слова застыли у него на губах.
Уступив магии, Стёпа больше не брыкался. Быстро приспустив брюки и трусы Яна, он обхватил ладонью его член, медленно погладил, а потом без колебаний взял в рот, склонив вниз лохматую башку. Обошлось без криков, истерик и ругани. Сначала Стёпа стиснул губами только головку, а потом начал пропускать дальше в рот, стараясь заглотить до самого горла.
Ян дёрнулся от неожиданности, но в его бёдра вцепились широкие ладони, удерживая на месте. Стёпа не смотрел на него и не поднимал голову. Он был слишком занят процессом. Отсасывал этот недотёпа совершенно неумело, но делал это на удивление старательно и даже с чувством, так что Яну было уже не отказов. Его член быстро отвердел. Почувствовав явные изменения, Стёпа слегка отстранился и брал уже не до конца, пытаясь привыкнуть. По его подбородку тянулись вязкие ниточки слюны. Он сглатывал и давился, иногда выпускал член изо рта, чтобы отдышаться, и тут же опять обхватывал его губами, скользя по стволу и пытаясь взять поглубже. По-прежнему неуклюже, но так упоительно сладко. У Яна в животе словно сворачивались тугие пружины наслаждения. Он еле сдерживался, чтобы не сжать ладонь на лохматой макушке, притянуть Стёпину голову ближе и начать резко толкаться в этот болтливый и, как оказалось, дико желанный рот до упора. Бросив один короткий взгляд вниз и отпечатав в памяти невероятную картину влажных блестящих губ, растянутых вокруг своего члена, он судорожно выдохнул и всё-таки толкнулся бёдрами вперёд, чувствуя, что вот-вот кончит. Стёпа тоже это почувствовал и вовремя отстранился, тут же обхватывая член Яна ладонью и доводя его до фееричной разрядки.
После пережитого удовольствия у Яна подкосились ноги. Он был ошеломлён и, наверное, рухнул бы рядом со Стёпой, но тот вдруг поднялся, обтёр мокрую ладонь о рубашку Яна и положил обе руки ему на талию, удерживая на месте.
— Сука… — прохрипел он, уткнувшись носом в волосы Яна. — Понравилось, да?
Не то чтобы Ян хорошо соображал в данный момент. Он машинально кивнул, потом опомнился и уставился на Стёпу. У того были влажные покрасневшие губы и совершенно обдолбанный взгляд. А ещё внушительный стояк, упирающийся Яну в бедро. Ну, охренеть просто. Картина маслом.
Вплоть до окончания рабочего дня Яну было уже не до отчётов. Отправив Стёпу восвояси коротким приказом и кое-как застирав рубашку в туалете, он поехал домой, где впервые за несколько последних недель даже не вспомнил о своих бедах и утраченной магической силе на фоне всех поразительных событий нынешнего вечера.
На следующее утро рабочие проблемы вернулись с новой силой. Отчёт никуда не делся, но Ян начал вовсе не с этого, а с телефонного звонка на уже знакомый стационарный номер. Опять не ответят? Но Стёпа взял трубку почти сразу, словно сидел и ждал у телефона.
— Отдел технологий, — приглушённо буркнул он. — Чего надо?
— Это я, — ласково сообщил Ян. — Жду тебя в своём кабинете, сейчас же.
Стёпа пришёл спустя пару минут, ввалившись без стука. Его глаза светились лихорадочным блеском, как у бешеного кота, а из-под рукава зелёной толстовки выглядывали концы криво намотанных бинтов.
— Опять пытался расцарапать? — нахмурившись, но совершенно не удивившись, спросил Ян. — Давай сюда руку.
— Иди на большой и толстый, — скривился Стёпа.
— Это приказ.
В следующую секунду Стёпу скрутило болезненной судорогой. На этот раз приступ неповиновения продолжался секунды три от силы. Наученный горьким опытом, он молча подошёл и протянул руку, молча наблюдая, как Ян достаёт из ящика стола предусмотрительно захваченные из дома йод и вату.
— Слушай, как насчёт отвалить, а? — безнадёжно спросил он.
— Никак.
Ян размотал повязку, осмотрел покрасневшую и немного воспалённую ранку и начал её промывать. Он старался действовать осторожно, но Стёпа всё равно шипел сквозь зубы, кривясь как ребёнок, и неожиданно Ян поймал себя на мысли, что ему нравится командовать этим большим задиристым придурком, прикасаться к его руке и поглаживать гладкую тёплую кожу, заставляя её обладателя морщиться не столько от боли, сколько от осознания своей уязвимости перед другим человеком. Может, он постепенно превращается в скрытого садиста? Дурацкая мысль заставила его улыбнуться.