Стас верно сделал ставку. Практически все греки словоохотливые рассказчики, ничего тянуть клещами не придется, историй Покатутас набросает — успевай ловить! И поворачивать в нужную для себя сторону.
Как это сделать, Стас уже решил: он намекнет рассказчику, что у слушателя плоховато с воображением, и попросит говорить не о каких-то умозрительных гостях и дальних родственниках, а о тех, что перед глазами: нынешних посетителях-завсегдатаях и друзьях-соседях. Вроде бы так неумелого писателя лучше материал цепляет. Расспросы, как надеялся майор, не покажутся подозрительными.
А что касается первостепенного, то как возможного подозреваемого Стас грека совершенно не рассматривал. Не тот типаж. И возраст на излете. Покатутаса можно рассматривать лишь как источник информации, чему приобретенная «Метакса» очень поспособствует.
Грек проводил Гущина до номера, сказал, что через полчаса ждет его на ужин, и деликатно удалился из большой гостиной с мягкой кожаной мебелью, плоским телевизором и прочими люксовыми прибамбасами. На охристо-желтой стене висела большая репродукция картины с изображением каких-то древнегреческих развалин. Но Гущина интересовала лишь действительность: откинув прозрачную складчатую занавеску, Стас вышел на балкон и поглядел на море, на недалекое остекленное строение, лишившееся единственной прорехи.
Медведев, судя по мгновенно зазвеневшему в кармане Гущина телефону, продолжил наблюдение за «Элладой». Едва московский гость вышел на довольно длинный балкон, телефон потребовал внимания.
— Здравия желаю, Станислав Петрович, — раздался из мобильника приятный баритон. — Старший лейтенант Медведев на проводе. Как расселились?
— Замечательно. Саш, — сокращая дистанцию общения, попросту обратился майор, — как ты получил данные новых постояльцев?
— Мне удалось выпроводить Покатутаса из холла и сфотографировать записи в книге регистраций. Не переживайте, Станислав, все сделал — комар носа не подточит. Новичков, появившихся в отеле за эти выходные, мы уже пробили, данные должны отправить вам на электронную почту.
— Да, да, — пробормотал майор, — мне что-то поступало, гляну. Своими словами, Саша: кто они, откуда, возраст…
Медэксперт Таня уже более конкретно установила время смерти Зотовой как поздний вечер субботы, и, соответственно, майора интересовали постояльцы, заселившиеся в «Элладу» начиная с ночи субботы на воскресенье. Мужчин-новичков в отеле на двенадцать номеров оказалось трое, но никто из них не приехал в одиночестве. Сергей Панкратов прибыл из Воронежа вместе с девушкой, два брата-питерца Борис и Олег Антоновы заняли двухместный номер.
— Мы их пробили по паспортным данным, — сообщал Медведев, — вроде бы все ровно: они те, за кого себя выдают. Борис — судостроитель, инженер, тридцать один год, холост. Его младший брат Олег — студент-медик. Панкратов непонятно кто, мы устанавливаем. Последнее место работы полуторагодовой давности: бармен московского ресторана «Лидия». Есть данные по его девушке, интересует?
— Да.
— Девушка занятная. Всех фигурантов мы пробили по нашим базам — никто нигде не засветился. Но вот Алина Игоревна Святозарова задерживалась в Воронеже за проституцию. Было это, правда, три года назад, но зато дважды.
— Устанавливайте Панкратова, — жестко произнес майор, подумав, что Фермер мог взять с собой проститутку в качестве прикрытия. — Он раньше уже останавливался в «Элладе»?
— Пока не ясно.
— Хорошо, я сам попробую узнать у Покату — таса. Еще новости есть?
Нет.
— Тогда отбой. И вот что, Саша… Пока я здесь за всем приглядываю — проветрись, не сиди в номере как проклятый. Нельзя выделяться, понимаешь?
— А я градусник у горничной попросил, — хмыкнул Медведев, — а потом аспирин. Чихаю на весь этаж, все думают, что я приболел.
Гущин мысленно поблагодарил сочинцев за ловкого помощника и, закончив разговор, перенес дорожную сумку в спальню, где рассредоточил вещи в шкафу и прикроватной тумбе. Достал из сумки косметичку с «мыльно-рыльными» принадлежностями и наведался в шикарную ванную комнату, где одну из стен украшало мозаичное панно с веселыми дельфинами.
Вернулся в спальню и навзничь, широко раскинув руки, лег на укрытую атласным покрывалом кровать. Разглядывая потолок с лепниной, думал о том, что по возрасту в Фермеры годится и Борис Антонов. То, что он обычный инженер, роли совершенно не играет. Хорошим технарям сейчас платят не хуже, чем юристам, которых — пруд пруди. Все московские убийства Фермер совершал на выходных, от Питера до столицы получится за несколько часов добраться, но напрягал момент: Фермер проявлял активность осенью-зимой-весной, но никогда не убивал летом, когда в Сочи открывался курортный сезон. Убийство Зотовой — исключение. Марина, как предполагал майор, должна была умереть в начале июня, а не в его конце.