Пролог
— Ух, засадил бы я тебе! — осклабился похабно Коля, двадцатидвухлетний внук Зинаиды Петровны, почти прикованной к кровати хозяйки квартиры, в которой проживала Саша уже несколько недель. Таким образом когда-то довольно симпатичный, спортивного телосложения парень, а ныне наркоман-задрот, выражал свое восхищение. Несмотря на неудачный предыдущий опыт подката, сейчас он искренне недоумевал: — Дашка, че ты ломаешься все время? Кого ты корчишь из себя? — В его картине мира девушка не могла или не имела права отказать, когда к ней подкатывал такой «мачо», а если и отказывала, то значит, просто набивала себе цену.
Возмущение свое нарик высказал, но вот руки распускать поостерегся — в прошлый раз за свое ухажерство он очень больно получил в пах.
— Приходи через час, — неожиданно расплылась в улыбке Саша и положила руку ему на плечо, — твоя бабушка как раз заснет. Только я девочка, хочу сначала свидание, романтики. Под луной погулять, в ночи целоваться…
— Че, серьезно, что ли? — не поверил своему счастью ошалевший парень. Его мутные глаза навыкате моргали безостановочно, тонкие пересохшие губы дрожали в мерзкой полу-улыбке.
— Серьезно-серьезно, — подтвердила Саша, все так же призывно улыбаясь, старательно игнорируя вскипающую внутри волну отвращения и ненависти.
Как дрожали губы Коли, приоткрывая желтые, давно не видевшие зубной пасты зубы, так и каждая клеточка Саши дрожала и жадно чего-то требовала. Такая же дрожь, противная, неунимающаяся, высасывающая все силы била ее тогда, на квартире у трех отморозков, когда она понимала, что вот сейчас все начнется снова. Снова будет насилие, снова будет боль, снова будут ее не трогающие никого слезы.
Счастливый приставала шустро ретировался, даже к бабушке не зашел — ну, еще бы, ему же надо успеть ширнуться, а Саша еще несколько минут стояла в залитой светом прихожей и смотрела на свое отражение в зеркале, ничего при этом не видя. Ее зрачки лихорадочно мерцали, а в них всполохами горело то, что творилось внутри. Терзающие эмоции были безжалостны — смятение и ужас сменялись унижением и яростью, следом захлестывали паника и злость. На то, чтобы хоть немного загасить это пламя, ушло время.
— Зинаида Петровна, я пойду прогуляюсь, — предупредила внешне спокойная Саша примерно через полчаса, когда традиционная процедура отхода ко сну началась — пожилая женщина смотрела сериал. Она уснет уже минут через двадцать. Тогда и появится шанс утолить эту мучительную жажду.
Саша дождалась своего «любовничка» на игровой площадке перед домом. Хоть и под кайфом, но он помнил, что ему был обещан секс от неприступной жилички бабки. Она увела его подальше от людных мест, на стадион, пустынный в это время суток, сославшись на то, что бабушка еще не спит. Осчастливленный, он потерял всякую бдительность и не заметил, что между сном бабушки и местом для перепиха нет никакой связи. Он торопливо шел за ней в полутьме, спотыкаясь о редкие камни, и предвкушал — ну вот сейчас, сейчас он ее полапает и…
Саша резко развернулась к нему, улыбкой и горящим взглядом намекая на то, что «все», «можно», «она готова». Готова утонуть в его объятиях, готова оголиться для него, готова подарить давно сдерживаемую и хранимую только для него страсть. Эти мысли хаотично носились в голове Коли как мошкара под лампой, оглушая и отупляя и без того пострадавший от наркоты мозг. Дырявое сознание пропустило момент, когда в темноте на секунду мелькнула сталь, а вот сильный удар он почувствовал, как почувствовал все, что захлестнуло потом. Стало больно, тошно, противно, казалось, сама жизнь подкатила к горлу и, не желая больше оставаться в этом теле, душила его безжалостно, чтобы вырваться на свободу.
В колледже Саша хорошо учила анатомию и прекрасно знала, куда бить, чтобы наверняка. После удара Коля дернулся, как-то странно кашлянул, повалился на землю. Она легко вытащила лезвие, вытерла его о куртку парня, спрятала в карман. Присев на корточки, долго вглядывалась в его лицо, наблюдая за тем, как оно постепенно превращается в застывшую маску. И чего, дурочки, они все боялись ходить в морги? Там же совсем не страшно. Мертвые люди совсем не опасны, не то что живые.
Ну что ж, еще одной мразью стало меньше на свете. Больше Зинаида Петровна бояться и плакать не будет. Добрая и безобидная старушка проживет отпущенное ей время в тишине и покое. Это хорошо.
По дороге домой Саша, предварительно стерев отпечатки, закопала нож у кустов на выходе со стадиона и довольная, счастливая посидела еще несколько минут у подъезда. С улыбкой вглядываясь в ночное звездное небо, она не думала ни о чем. Было хорошо и спокойно. Главное, «пить» больше не хотелось.