Саша, невольно проследив за колючим взглядом, словила ответный взгляд молодого мента. Такой же недружелюбный, он на секунду задержался на ней, а потом перекочевал на «ее» сотрудника. Казалось, они зрительно разговаривали, о чем-то беседовали. Договаривались о чем-то нехорошем. Внутри у Саши скрутился тугой невидимый комок, который при повторном взгляде молодого мента на нее, до боли впился в желудок, подступил к горлу.
— Итак, гражданка, — бодро начал было мент, но запнулся: — Цихме… Цихме… Боже, что за фамилия, — пробормотал он себе под нос и снова обратился к ней: — Расскажите, пожалуйста, как долго вы проживали по адресу… — он вытащил из-под подставки для ручек обрывок листка и медленно зачитал адрес Зинаиды Петровны.
— С ноября прошлого года, — осторожно ответила Саша, боясь подумать, куда могут завести его вопросы.
— Вы присматривали за покойной, верно? Ухаживали за ней?
— Да.
— Там же и проживали?
— Да.
Односложные ответы, по-видимому, ему надоели, и он решил перейти на вопросы иного типа.
— А как вы к ней попали и чем занимались раньше?
Внутри прямо-таки завопила тревожная сирена. Неспроста эти вопросы, неспроста. И его нарочитая вкрадчивая вежливость лишнее тому подтверждение.
— Я… — Саша сглотнула, помедлила с ответом и, набравшись смелости (стоило это огромных усилий), взглянула открыто в глаза менту. — Я рассказывала про это участковому, — врать по новой было опасно, так как она могла элементарно что-то забыть.
— Участковому? — простодушно заулыбался вдруг мент, переспрашивая. — Участковому?
Саша его порыв доброты и веселья не поддержала, нутром ощущая, что это ловушка. Одурманенный тревогой мозг отказывался мыслить рационально и логично, но она твердо знала, что прошлое раскрывать нельзя. Слишком много там того, что нужно скрыть. И если начинают спрашивать о прошлом, то это опасно.
— А ты где-то здесь видишь участкового?! — переход был резок, но ожидаем, однако от повышенного тона Саша все-таки вздрогнула. — Или ты думаешь, он твой секретарь?!
Не дождавшись от нее ответа, мент продолжил с теми же агрессивными нотками в голосе:
— Давай, рассказывай, Цихмейструк Дарья, как ты втерлась в доверие одинокой пенсионерки с целью последующего наследования квартиры! Как ускорила ее отход в мир иной… Подозреваю, что это у тебя не единичный эпизод, — добавил уже более тихим, но уверенным тоном.
— Что?! — Саша перевела на него потрясенный взгляд. — Вы о чем вообще?!
Мент пожевал желваками, молча глядя на нее, а потом неожиданно обратился к молодому сотруднику, все также агрессивно и напористо:
— Демидов, ты закончил там?! Вот и иди к своим в кабинет! Не мешай работать!
Молодой сотрудник оторвался от бумаг, которые заполнял от руки, бросил ручку, вскочил и, вытянувшись по стойке смирно, отрапортовал:
— Есть! Товарищ начальник!
Сказано это было издевательским тоном и сопровождалось насмешливо-презрительным взглядом, отчего издавшего приказ мента просто перекосило. Однако Саша этого не заметила. Опустив голову, она пыталась справиться с накатившей на нее паникой от осознания того, что ее обвиняли в смерти человека, к которому она привязалась, и который был ей близок в последнее время. Она ускорила отход в мир иной?! Значит, Зинаида Петровна не сама умерла, а ей «помогли»?! Идет расследование?! Ищут виновных?! Подозревают ее, Сашу?! Практически обвиняют ее!
Нет! Нет! Нет!
Глупая была затея идти сюда, соваться в это логово нелюдей. Среди них даже невиновный, кристально чистый человек, окажется в чем-то виноват и должен будет нести жестокое наказание. Просто потому что они так решили! Просто потому что им так выгодно! Просто потому что это в их власти!
Саша зажмурилась, сдерживая непрошеные слезы. В ушах шумело. В кабинете что-то происходило, но она не могла разобрать что. Просто ощущала это на уровне чувств и инстинктов. Короткие злые окрики, громкий топот. Быстро сгущающаяся агрессивная атмосфера. Чувство надвигающейся опасности. Отсюда нужно бежать!