Саша подняла голову и обомлела. В открытых дверях кабинета стоял старший мент и с кем-то переговаривался. С кем-то, кто, судя по направлению его взгляда, сидел на скамейке там, где должна была сидеть настоящая Даша Цихмейструк. Саша с ужасом наблюдала за тем, как мент, окончив разговор, плотно прикрыл дверь в кабинет и, вытащив из кармана форменных брюк ключ, заперся изнутри.
Заперся! Зачем?!
Она вся подобралась на стуле, готовая дать решительный отпор, если мент вдруг вздумает к ней приблизиться и распустить руки, но он, вновь засунув ключ в карман брюк, спокойно прошел на свое место. Правда, смотрел при этом не отрывая глаз на нее и, видимо, понял, что к ней лучше не приближаться.
— Так как тебя зовут, говоришь? — спросил обыденным тоном, как будто она только что вошла в кабинет, и прежней беседы между ними не было.
Это было странно. Тревожно. Опасно.
Саша промолчала, но мент не угомонился.
— Как твое имя? — спросил спокойно, но раздельно и четко. — Отвечай.
Саша кашлянула, прочищая горло, ответила едва слышно, избегая встречаться с ним взглядом:
— Кхм… Даша.
— Цихмейструк? — уточнил он и, в ответ на ее скупой кивок, вкрадчиво спросил: — А это тогда кто? — и протянул ей измятую распечатку с фотографией и текстом, на которой она моментально узнала себя.
Ориентировка на нее. Розыск!
— Цихмейструк Дарья — это всем известная синячка, проживающая в нашем районе, — продолжал тем временем мент, сухо и по-деловому. — С твоей стороны не очень удачная идея присвоить себе ее имя и фамилию. Особенно, фамилию — слишком запоминающаяся. Выделяется. А тебе же не надо выделяться, верно?
Его сочувствующие слова, понимающий тон сбивали с толку, туманили и без того парализованный страхом мозг.
— Когда промышляешь таким делом, важно быть неприметной. Серой как мышка. Чтобы в глаза не бросаться. Ну, и документы настоящие иметь. До сих пор не научилась, что ли?
— Каким делом? — подняла на него непонимающие глаза Саша.
— Как каким? Ты за что у нас в розыске? Там что-то про убийство было, разве нет?
— Я никого не убивала, — пересохшими губами прошептала она. В том, в чем ее могли обвинять, она уж точно была не виновата. Это кем надо быть, чтобы думать, что она могла убить родную сестру! Мысль о том, что ее могли разыскивать, например, в связи с событиями в сауне, ей и в голову не пришла.
— Ну, конечно, не убивала, — сходу согласился мент, явно фальшивя, играя с ней как с душевнобольной. — Как не убивала несчастную бабульку, и ее внука-наркомана.
Саша, если и хотела возразить, не смогла. На последних словах мента, оправдательные доводы просто застряли в горле под гнетом воспоминаний о кровавом происшествии на ночном стадионе. Однако его непрекращающееся красноречие в какой-то мере спасло ситуацию. Он настолько упивался собой и своим представлением, что не обратил внимания на ее «немоту».
— Ты «просто» такая удачливая и тебе «просто» повезло появиться в жизни этой семейки так вовремя, что кто-то, посадив нарика Колю на перо, осчастливил тебя наследством в виде квартиры. Хороший бизнес, прибыльный, — скривил мент губы в одобряющей гримасе.
— Какое наследство? Какой бизнес? Вы о чем? — Саша что-то начала понимать. Чудовищную правду, не имеющую к ней никакого отношения.
— Ну как какой? Бабулька только составила на тебя завещание, как буквально на следующий день отдала богу душу. И внучок ее, единственный наследник, тоже так вовремя был убит. Скажешь, что ты ни при чем? Только я не пойму, как можно было так глупо спалиться на чужом имени? Теперь же тебе не видать наследства как своих ушей!
Саша, глядя в пол под ногами, сосредоточенно думала. Наследство? Квартира? Не кривя душой, это было бы, конечно, здорово. Она могла бы продать жилье, а на полученные деньги уехать далеко-далеко и забыть о главном кошмаре своей жизни. Занозой в ране воскресла мысль: «У тебя нет документов и ты в розыске».
И мент, словно прочтя ее мысли, подлил масла в огонь:
— Нотариус знает, как выглядит мнимая Дарья Цихмейструк, а я знаю, как выглядит настоящая, — прошептал зловеще, как показалось Саше, отчего по коже побежали мурашки.