— Ты сказал, коллеги по несчастью, это как? — слова Влада все не шли у Саши из головы, поэтому, как только ритуальный микроавтобус с телом Вари тронулся, она шепотом задала вопрос. Машина Влада осталась стоять у морга.
— У меня мать выпить любит, — равнодушно пожал плечами опер, — поэтому я алкоголиков сразу вижу. За версту их чую. Подруге твоей лечиться надо, иначе сопьется совсем.
Саша отвела взгляд, отвернулась. Мысленно она уже осознала, какие вопросы могут зреть в голове опера. Если он видел квартиру, в которой она якобы живет, и настоящую Дашу, то ему не составит труда сложить «два плюс два»: кто там настоящая хозяйка, а кто «приходящая» подруга, чей внешний вид больше соответствует замызганной обстановке квартиры. Чтобы избавить себя от необходимости продолжать беседу Саша сунула в рот сигарету, щелкнула зажигалкой. Затянувшись, увидела, что ее пальцы дрожат, но понадеялась, что Влад спишет это на ситуацию. Похороны, все-таки…
Похоронили Варю быстро. На кладбище, как и обещал Влад, уже все было готово. Саша думала, что изойдет слезами, но их не было. Сухими глазами она смотрела, как скрывается под комьями земли крышка гроба, так же, без эмоций, кинула свою горсть земли на начавший уже возвышаться холмик. Представить себе, что там, в гробу, под толщей земли, нашла свое успокоение Каринка, не получилось. Слова Влада не дали расслабиться, вновь напомнили о том, что ей теперь всю жизнь придется прятаться, играть в другого человека, в чужую жизнь.
Дома Саша долго смотрела в стену пустым взглядом, так и не решив для себя, нужно ли сообщать Дарье о смерти Вари. По-хорошему, по-человечески, нужно было сказать еще до похорон, но она не хотела видеть Дарью на «похоронах Каринки», не хотела сводить вместе опера и Дарью. А сейчас понимала, что поступила неправильно. И у соседей вопросы могут возникнуть. И у нее, получается, теперь нет «права» оставаться здесь — с Дарьей они точно никакие не подруги.
— Варька!
Саша поморщилась как от зубной боли. Вот вспомнишь про…
В дверях в поисках сестры нарисовалась Дарья. Помятое лицо, мутный взгляд, неряшливая одежда вызывали чувство омерзения, что усугубляло и без того мучительное чувство вины. Уйти бы отсюда, но куда?
— Она на работе, еще не пришла, — ненавидя себя за собственную ложь, ответила Саша, отводя взгляд от лохматой девицы, явно страдающей похмельем.
Та что-то промычала и ушла на кухню греметь посудой, правда, Саша сомневалась, что с целью приготовить обед или ужин или хотя бы прибрать после себя. Устало прикрыв веки, Саша вытянулась на их с Варей диванчике, молясь в душе, чтобы их сегодня не осчастливил своим визитом Ромка. Переживания последних дней сказались, и мысль: «Нет, ей, правда, нужно подыскивать себе новое жилье!» пришла тогда, когда Саша уже засыпала.
Проснулась Саша неожиданно и резко, словно от толчка. Вроде и прикрыла глаза на минуту, а оказалось, в комнате давно стемнело, и по потолку гуляют тени. Несколько секунд она лежала без движения, соображая, почему так темно вокруг и жутко хочется пить, как вдруг заметила у себя в ногах безмолвную фигуру, чернильным пятном уродующую сумрак. Ромка! Саша рывком села. Оглушая, в ушах отчаянно застучало сердце. Сколько он тут уже сидит?!
— Ты, что, ей ничего не сказала? Она думает, что Варька на работе, — осторожно, по-заговорщически, без тени наезда в голосе, спросил он. Если бы Саша не знала, какой на самом деле человек Ромка, она бы решила, что он сопереживает.
Саша невольно перевела взгляд на дверь, где в коридоре, на выцветшем и дешевом линолеуме, расплылось световое пятно неправильной формы, падающее из кухни. Там же, на кухне, бренчала и хрипела музыка, исторгаемая из недр телефона некачественными динамиками, что-то неразборчиво подвывала Дарья.
— Пойдем, помянуть надо, — диван скрипнул, когда Ромка встал, — и рассказать пора.
Он вел себя как вполне нормальный человек, а не бездушный ублюдок, каким его привыкла видеть Саша, и это сбивало с толку. Она послушно последовала за ним на кухню.
Пиршество было в самом разгаре. Еды на столе для двоих было в избытке, спиртного — тоже. Даша больше не страдала похмельем, а наслаждалась новой порцией опьянения. Со счастливой, блуждающей улыбкой на лице она извивалась под ритм дребезжащей музыки, кайфуя от осознания того, что все, что ей нужно для счастья, у нее есть — и выпивка, и Ромка.