Однако Ромка, так же молча и напряженно наблюдавший за ней, сделал ошибочные выводы. Увидев беспрекословное подчинение Даши, он решил, что она испугалась упоминания майора, а значит, он, Ромка, нашел-таки рычаг давления и обрел над ней некую власть. Наконец-то.
Он шумно выдохнул, тряхнул плечами, как будто скидывая с них непомерный груз, и ввалился в комнату. Уже расслабленный, уверовавший в скорое получение желаемого. В конце концов, сколько можно «мутить любовь» с девицей не первой свежести, проспиртованной с головы до пят, или с ее долбанутой сестрицей? Даже обещанные майором бабки не могли компенсировать его колоссальных моральных трудозатрат. То ли дело подружайка Вари — чистенькая, симпотная и, как бы выразился майор, «в трудной жизненной ситуации». Такие обычно сговорчивые, и дело с ними иметь гораздо приятнее, чем с жирной вонючей коровой, храпящей сейчас на всю квартиру.
— Даш, слушай, ну чего мы вечно гавкаемся-то? — миролюбиво запел Ромка, присаживаясь на диван к Саше, и даже попытался ее приобнять. — Блин, ну, живем вместе, считай, под одной крышей, зачем нам с тобой воевать?
Саша отшатнулась и с силой откинула его руку.
— Только тронь меня, и я тебя убью!!!
— Да никто тебя трогать не собирается! Тоже мне недотрога нашлась! — Ромка не уверен был, что на него так подействовала угроза в словах Саши, но он почему-то решил психануть, обидеться. Возможно, ему не понравился блеск ее глаз. В них сверкала свирепая решимость, видимая даже в полумраке. Он вскочил с дивана, досадливо взмахнул руками. — На х*р ты мне вообще сдалась!
Бубня что-то себе под нос, он кинулся в прихожую и загремел ключами.
— Майор же сказал, тебя никуда не выпускать, значит, не выпущу, — через несколько секунд он снова возник на пороге и подбросил связку ключей на ладони. — Все, дверь закрыта. Угомонись уже.
От его кривой улыбки Саша похолодела. Под ложечкой нехорошо засосало. Скверное предчувствие шевельнулось внутри, пробуждая пока еще слабо осознаваемое чувство голода. Того самого, от которого застит глаза и остается только одно — желание выжить, выжить любой ценой.
— Ты че?! Ты, че, дверь закрыл?! — Саша медленно вставала с дивана, а ужас липкими пальцами проникал и в без того встревоженное сознание. Она стремительно «слепла». Реальность исказилась, возвращая ее в темную прихожую, к запертой двери без единой возможности выбраться наружу. И то было началом ее персонального ада, истоком хроники многодневной унизительной боли. Храп Главного или Третьего где-то на периферии сознания… Острое отчаяние от осознания ловушки… Затмевающий разум ужас… Саша, не помня себя, завизжала.
— Тихо!!! Тихо!!! Ты че, дура?! — бросился на нее Ромка, повалил на пол, пытаясь ладошкой закрыть ей рот. — Ай, бл*ть! … С*ка!!!
Она отбивалась как могла. Не переставая орать, лягалась, кусалась, царапалась. Не ожидавший подобного напора парень в какой-то момент отлетел к стене, и Саша, с трудом приняв вертикальное положение, ринулась к двери. Ее шатало, кидало от стенки к стенке, ноги заплетались. Споткнувшись, она рухнула в проходе и тут же, не замечая боли, снова вскочила. Когда пальцы вместо замка или ключа схватили пустой воздух, она завыла. Раз за разом пыталась найти, за что бы уцепиться на проклятом дверном полотне, но ничего не находила. Лишь гладкий кругляш вокруг замочной скважины, и ничего более! Где же ключ, где?! ГДЕ-Е-Е?!!!
— Заткнись, дура! — чьи-то пальцы цепко впились в плечо и причинили боль в попытке развернуть ее к себе. — Х*ли ты орешь?!
В лицо пахнуло мерзким и ужасным запахом. Чужим. Мужским.
Саша задохнулась и больше не орала. Ловя ртом воздух, она пихала от себя этого чужого мужика, била и била его по корпусу, приходя в ужас от его диких глаз, нависающих над ней.
Неожиданно он тоже начал задыхаться, с шумом заглатывать воздух. Навалился на нее всем телом, и под его неимоверным весом они оба рухнули. Что-то громко звякнуло на полу.
Поднатужившись, Саша скинула с себя чужую тушу и, онемев, смотрела, как заляпанный чем-то красным парень указывает ей на лежащий у ее ног нож и силится что-то сказать. Прохрипев что-то нечленораздельное, он уронил руку и закрыл глаза.