Но девушка старалась не концентрировать на этом внимание: в конце концов, вдруг Маркус был настолько увлечён своей будущей ролью властителя мира, что совершенно позабыл о такой простой вещи, как безопасность?
Полукровка хотела спрыгнуть, подбежать ближе к дверям, но её планам не суждено было сбыться: в тот же миг створки резко отворились – да так, что чуть с петель не слетели, и она кувыркнулась за одну из статуи в виде обезображенной горгульи – каменное изваяние пострадало от времени, но за ним, таким большим, Рейн не было видно. Девушка прислонилась к спине согбенного каменного монстра, выдыхая, быстро перезаряжая пистолеты: в такие моменты она жалела, что решилась пойти на миссию без любимых клинков – подарок Светланы стал для неё родным, одним целым. Но сегодня оставлять литры крови и море обезображенных трупов было бы фатальной ошибкой – для Гарека оно стало бы тревожным звонком. Девушка выдохнула, держа в руках огнестрел, прислушиваясь к окружению: вампиры разговаривали друг с другом на неизвестном языке – возможно, что выдуманным самим Маркусом. Была возможность противостоять им открыто, выйти из засады и перестрелять их всех к чёртовой матери, но… как-нибудь в другой раз.
Ещё несколько минут дампир выжидала, пока слуги Гарека разойдутся, а после кинулась в сторону, к стене, с высокими витражными окнами, которые вполне… могли послужить неплохим главным ходом. Конечно, она и так бы тоже подняла шум, но… Рейн, развернувшись, выстрелила несколько раз: пули, тихо свистя, прогрызли себе дорогу сквозь ткань монашеских ряс, и ещё двое, стоящих к ней совсем близко, последовали в иной мир к остальным павшим собратьям. Осмотревшись и удостоверившись, что никого не осталось, полукровка понимала, что находилась пока в относительной безопасности и, наконец, выйдя из-за укрытия, сделала несколько шагов назад, сжимая кулаки вместе с ружьями – скоро Гарек поймёт, что зря всё это затевал. Девушкой двигала месть: не только к сводному брату, построившему свою империю на костях невиновных, но и за погибшую семью.
В голове прозвенел колокольчик: пора!
Полукровка резко стартовала с места, а затем, достигнув возможного края, прыгнула, закрываясь огнестрелом, прямо в окно; словно снаряд от пушки. Стекло от удара неприятно хрустнуло; наверно, со стороны это выглядело даже красиво. Оказавшись внутри, осыпанная дождём из осколков витража, девушка по инерции кувыркнулась вперёд, а затем остановилась; в нос ударил знакомый-чужой запах. Несколько секунд она не решалась посмотреть прямо в глаза тому, кто её давно здесь ожидал.
Гарек всё предусмотрел: даже это блядское проникновение через окно!
Рейн медленно поднялась на ноги, наблюдая тёмное помещение, освещённое диском луны лишь маленьким участком – там, где она стояла; иссиня чёрная круглая комната, совершенно пустая, с парой факелов на стенах, была своеобразной ареной для будущего поединка. Она видела сквозь пелену темноты адресованный ей сюрприз от сводного брата.
И приготовилась тут же стрелять, если монстр сделает первый шаг.
Прежде, она никогда не видела таких изуродованных одичавших оборотней: снежная шерсть, вся в царапинах и шрамах, сгорбленный, он опирался на одну громадную лапу, заканчивающейся острой ржавой бензопилой, пришитой наспех железными скобами к локтю. Он рычал, пускал слюни, а его глаза – разноцветные, - резко сузились, и Рейн поняла, что более у них нет времени держать накалившееся между ними напряжение – пора действовать. Противники синхронно двинулись друг на друга, и дампир, зажав спусковые крючки, выпустила в сторону чудовища град патронов, надеясь умертвить его как можно скорее, но ублюдок оказался быстрым и проворным, и ушёл от удара вовремя. Что же, у неё есть пока время потанцевать с ним кровавый вальс, вот только совсем скоро придётся сменить партнёра – Гарек же должен получить лакомый кусочек в лице смертельной пули, подписанной пистолет сводной сестры.
Бросаясь в сторону от удара жужжащей руки-пилы монстра, Рейн надеялась, что хотя бы у близнецов Кригеров было всё хорошо.
***
Вампирши вывели его даже не на второй этаж; Симон больше удивлялся даже не тому, что они так охотно ему поверили, а что провожали, фактически, чужака к секретному проходу: оказалось, что за одной из стен замка, скрытой за старым платяным пустующим шкафом, находилась секретная комната, которую совершенно никто не охранял – неужели это тайный проход к Гареку? Кригер-младший сглотнул, но, всё ещё обнимая одну из шлюх преподобного Маркуса за талию, вошёл следом за другой, и деревянная стенка покатилась обратно на своё место, отрезая их от другого мира. Дождавшись, когда последний лучик света, проникающий сквозь щель, исчезнет, немец быстро поправил ткань плаща и лёгкими, быстрыми и плавными движениями достал острый бумеранг, и в одну секунду, будто резал ножницами бумагу, прочертил острыми лезвиями по шеям кровопийц. Они даже не успели никак отреагировать, а просто стояли, застыв льдинами, смотря в одну точку; через мгновение, по очертанию, словно по невидимым подвескам, покатились кровавые слёзы, а головы вампиров медленно сползли вниз, упали на пол, а затем рухнули и тела, продолжающие истекать красным. Обкуренные: у них не было никаких шансов.
Симон вытер бумеранг о рясу и, продолжая держать его в руке, быстрыми шагами поспешил вперёд, по коридору: синхронно ему зажигались факелы. Мужчина постоянно набирал темп, уже практически бежал и… через пару минут, когда лабиринт из стен, тянувшийся в одну сторону, наконец, закончился, он остановился – широкое помещение вырастало в круглую арену. Точнее… в спальню? Незаправленная кровать, груда наваленных друг на друга подушек, изрезанные гобелены… Словно здесь недавно проходила какая-то битва. Ревности – добавил про себя Симон, осторожно подкрадываясь к чему-то неизвестному. Или кому-то? Пальцы, пусть и были затянуты в перчатку, всё равно ощущали остроту и холод стали любимого оружия. Кригер готов был нанести удар в любой момент, подходя ближе к кровати, останавливаясь у её края; замахнулся рукой, словно хотел рассечь воздух, но опустил медленно, тут же убрал покрывало острыми краями клинка, думая, что там кто-то прятался, но оказалось пусто: на старом матрасе была свалена чужая одежда и… больше ничего. Немец выдохнул: тупые слуги Гарека просто привели его к тупику.
Он мог бы плюнуть на всё это, развернуться и уйти, но… Что-то его настораживало, заставляло стоять на месте. Мужчина пригляделся, а затем, решив, что всё равно бредил, проверил одну теорию, и резко упал на колени, заглядывая под кровать: нет, всё же, иногда внутренний голос – или старший брат – подсказывали ему правильные идеи. Ему хотелось высказаться вслух, но Симон сдержался, поднимаясь на ноги и, подвинувшись ближе к углу крови, подхватывая её под низ, отодвигая чуть дальше в сторону – там располагался люк. Мебель поддавалась тяжело, скрипела по полу массивными ножками, но Кригер не мог сдаться. Ещё немного, ещё чуть-чуть… Получилось! Наконец, когда путь открылся, мужчина схватился за железное кольцо и поднял люк, ведущий в подпол, спрыгивая вниз. И увидел то, что скрывал Гарек от глаз особенно любопытных всё это время.
- Mein Gott… - шёпот вылетел из его горла.
И подошёл ближе, падая перед «сокровищем» безумца на колени. Всё это время Маркус держал взаперти девушку – не просто девушку, а такую, каких Симон никогда в жизни не видел: белая как снег, одетая в мешковатые, сшитые наспех из разных лоскутов ткани, лохмотья, связанная тяжёлыми цепями, а на шее блестел странный ошейник, который за длинными серебряными волосами было практически не видно. Она спала на старом грязном матрасе, почти не шевелилась, и со стороны могла показаться даже мёртвой, но Кригер-младший быстро выкинул подобные мысли из головы, осторожно приближаясь к ней. Немец подумал, что она красивая… И даже очень. И мотнул головой: подобные мысли были совершенно не к месту, но… Немец действительно просто хотел наблюдать за ней часами, ведь она – как произведение искусства; неудивительно, что именно такую жертву припас Гарек для сегодняшнего вечера.