Даже из того, что было сказано открытым текстом, я видел, что Геру, в случае успеха проекта, собираются превратить в один большой трудовой лагерь. Оставалась надежда, что весь проект, как многие и многие подобные, просто лопнет как мыльный пузырь, а деньги рассосутся в бесчисленных бланках отчетности.
Я очень надеялся на это, когда спускался в архив. К сожалению, оказалось, что мои худшие опасения сбываются. Проект не был простым прикрытием, он действительно существовал. Более того, уже были проведены первые опыты. Лигонцы так спешили облагодетельствовать Геру, что начали их, не дожидаясь финансирования со стороны ООП. Представленные материалы выглядели настолько убедительно, что проект был утвержден почти без обсуждения и обычных бюрократических проволочек.
Этими материалами я и заинтересовался. Это была съемка в новосозданных исправительно-учебных заведениях, где специально отобранные дети воспитывались с самого рождения. Кадры были тщательно подобраны, в расчете на максимальный эффект. Аккуратно подстриженные мальчики и девочки в строгой школьной форме, чинно сидели за партами в классах. Вот симпатичная девчушка с красным галстуком читает стихи о светлом будущем. Вот мальчик с умным взглядом выводит на доске алгебраические формулы. Вот дружно, всем классом, после уроков сажают деревья возле школы. А вот они с серьезными лицами, с молотками в руках, уничтожают залежи дорогостоящей бытовой техники.
Все это сильно напоминало стандартную коммунистическую кинохронику. Видно было и то, что это не подделка, а реальные кадры, снятые на Гере. Уж это я вижу мгновенно. Но я увидел и еще что-то. Тренированное подсознание привычно отреагировало, включив сигнал тревоги.
Я снова, кадр за кадром, стал смотреть записи. Я внимательно просмотрел материал о деградировавшем населении, кадры из которого показывали на пресс-конференции. Меня удивило то, что сняты были только взрослые — жрущие, пьющие, занимающиеся любовью на виду у всех, и равнодушно ковыряющие в носу, возле бесценных произведений искусства. Ни в одном кадре я не видел детей. Ни одного ребенка, даже на заднем плане.
Тогда я вернулся к пленкам с перевоспитанными в новом духе детьми. Девочка и стихотворение. Ничего, разве что проскальзывает отвращение, ну так стихи такие, что по доброй воле не почитаешь. Мальчик пишет формулы на доске. Дети сажают деревья. Ищи, ищи где-то есть разгадка. Девочка. Стихи. Мальчик. Формулы. Формулы. Еще раз. Что-то промелькнуло там. Что-то очень знакомое и странно выделяющееся.
И я ее увидел. Среди стандартных формул начал элементарной алгебры, этот маленький человечек тем же аккуратным детским подчерком вывел формулу знаменитой теоремы Ферма. Затем он быстро стер ее, как будто ошибся, и продолжал выводить все те же простейшие алгебраические формулы.
— Простите за невежество, у меня все-таки чисто гуманитарное, хотя тоже университетское, образование. Что это за формула? — корреспондент перебил хозяина.
Видите ли, с этой формулой в свое время произошла довольно занятная история. Эту запись обнаружили после смерти Ферма, на полях одной из его рукописей. Буквально одна строчка, на первый взгляд простейшая теорема:
Xn + Yn = Zn, где n>2
не имеет решения в целых числах.
Не было ни доказательства, ни даже каких-либо комментариев. По одной версии — Ферма просто записал пришедшую в голову идею, чтобы впоследствии вернуться к ней; по другой — ему это казалось настолько очевидным, что он просто записал формулу, чтобы полюбоваться ее изяществом, и вернулся к прерванной работе. Такой каприз художника, точнее великого математика.
Оказалось, что доказательство отнюдь не тривиально. Лучшие математики того времени не смогли найти решения. Французская академия наук даже пообещала приз доказавшему эту теорему. И в Париж хлынул поток писем. Писали все: от студентов до учащихся младших классов и домохозяек. Пришлось академикам срочно принять новое решение и, как это было сделано с заявками на изобретение вечного двигателя, прекратить рассматривать письма с попытками доказательства теоремы Ферма…