Однажды он оставил коня на подоконнике и ушел помогать Чугунному, который чистил двор. Вернувшись в избу, застал здесь только остатки своего Атамана. Оторванная голова валялась под лавкой, одна нога была вывернута, и вместо копыт торчали клочки плохо склеенной бумаги. Кирик горько заплакал.
- Чего разревелся? - грубо спросил его вошедший Иван.
- Атамана кто-то сломал, - ответил сквозь слезы Кирик.
- Эка беда! Был Атаман, да сплыл. В печку его теперь… - Помолчав, Чугунный промолвил: - Я знаю, кто коня искалечил.
- Кто?
- Степанко. Забегал сейчас ко мне в пригон[7], хвастал, что сломал у тебя игрушку.
У Кирика созрел план мести. Вечером, когда стало темно, он вышел из избы и поднялся на хозяйское крыльцо.
Дверь открыла Варвара.
- Степанко дома?
- Дома. На что тебе?
- Мне бы только на его лошадку посмотреть.
- Нашел время! - проворчала Варвара, но впустила мальчика в дом.
Степка сидел за столом. Зотникова не было видно.
- Можно твою лошадку посмотреть? - дрожа от волнения, спросил Кирик.
- В горнице стоит, в углу, - ответил Степка и направился с Кириком в комнату.
Кирик еще в дверях увидел блестящего коня, который так поразил его на елке. Он взял игрушку в руки и, сделав шаг к печи, без колебаний бросил в огонь.
Раздался отчаянный рев Степки. Кирик метнулся мимо остолбеневшей Варвары и, распахнув дверь, кубарем скатился с крыльца. Через минуту он был на скотном дворе и, спотыкаясь в темноте о спящих коров, забился в солому.
Было слышно, как по двору быстро прошел с фонарем в руке Евстигней, должно быть, направляясь к избе Чугунного.
Вскоре огонек замелькал возле коровника. Затем послышался голос хозяина:
- Куда он, бродяга, девался?
Свет фонаря упал в угол скотного двора, перекинулся в другой.
Кирик лежал не шевелясь. Через несколько минут раздались удаляющиеся шаги и грязная брань хозяина. Прогремела цепью собака, и все стихло. Кирик забрался глубже в солому и задремал.
Разбудил его крик петухов. Ежась от холода, он поднялся на ноги. Куда идти? В Тюдралу к Яньке нельзя - хозяин непременно найдет. Лучше в тайгу - там можно встретить чье-нибудь жилье.
Кирик вспомнил, что Степка прятал лыжи под крыльцо, и прокрался к хозяйскому дому. Действительно, лыжи были на месте, и Кирик осторожно потянул их к себе.
«Нужно выбираться задами, через скотный двор - тогда не скоро заметят», - подумал мальчик.
Поднявшись на крышу коровника, где было сложено сено, Кирик скатился в мягкий сугроб и ощупью направился вдоль стены.
Мальчик прополз несколько метров и стал на лыжи. Перед ним темнела тайга. Он пошел торопливо, отдаляясь все больше и больше от заимки. Наступал рассвет - серый, неласковый. В его сумраке Кирик натыкался то на кустарник, то на старый бурелом, оголенные ветви которого торчали из-под снега. Когда скупое зимнее солнце поднялось над тайгой, мальчик выбрал место под пихтой и снял лыжи. Отдохнув, пошел дальше. В полдень он поднялся на перевал в надежде увидеть где-нибудь дымок, но все было покрыто снегом, и ничто не напоминало о близком жилье человека.
Кирику стало страшно одному в холодном безмолвии леса, и он хотел было повернуть обратно, но, представив себе, что ждет его у Зотникова, зашагал еще быстрее вперед.
К вечеру, спустившись с перевала, мальчик наткнулся на лыжный след. Но человек, видимо, прошел здесь давно - это было заметно по завьюженной лыжне. Не спуская с нее глаз, Кирик прибавил шагу. В сумерках остановился на опушке широкой поляны, наломал сухих веток и пошарил по карманам в поисках спичек. Коробки не было… Ночь тянулась томительно долго. Мучил голод.
«Только бы не уснуть!» - думал он и, чтобы прогнать дремоту, садился, вставал, ломал на мелкие части хворост.
Перед утром подул ветер. Под его напором качались голые верхушки деревьев, и с нижних ветвей комьями падал снег. Мороз крепчал. Голова Кирика клонилась все ниже и ниже. Выглянуло солнце. Мальчик открыл отяжелевшие веки и увидел рядом с собой небольшую ель, осыпанную изумрудами блестящих снежинок. Где он видел ее раньше? В доме Зотникова?
Ему казалось, что под елью стоит и тот старик в белом тулупе, в корзине у которого была чудесная лошадка.
Потом почудилось, что где-то недалеко хихикнул противный писарь и повертел перед глазами конфеткой.
Вдруг чья-то сильная рука подмяла мальчика на ноги. Напрягая силы, Кирик открыл глаза: перед ним стоял незнакомый охотник, возле вертелась небольшая собака из породы сибирских лаек.
- Ну, малыш, тебе повезло! - сказал охотник по-алтайски. - Если бы не моя собака, замерзать бы тебе в тайге… Правда, Мойнок? - обратился незнакомец к собаке.