- Здесь для Вас самая неприятная новость, - Васильевич посмотрел на Надежду, уже подозревающей неладное, потом на Льва Николаевича, - расскажи им.
- Я прошел к карагачам спустя два года после тунгуски, - начал он, - не без помощи их мага, но с огромным трудом даже для меня. Встретившись у ваших с представителями лиственницы, я заверил их в нашей лояльности к ним и непричастности к случившемуся. Хотя, впрочем, убеждать в этом их не было необходимости. Овен объяснил, что наш проход откроется сам, примерно через десять лет и мы пришли к соглашению совместного решения проблем с секвойей спустя эти годы. Самое неприятное что маги карагачи научились ставить замок на проход со своей стороны, но до конца и сами не знают, как он работает.
Он отхлебнул кофе, встал, подошел к Наде и погладил ее по голове.
- У них я пробыл три месяца, - продолжил Николаевич, прохаживаясь по кабинету, - когда вернулся узнал, что у нас прошло сорок лет.
Надежда всхлипнула, я сидел с открытым ртом и судорожно прикидывал расклад.
- Погодите! – опомнился я. – Это если я, дай бог, за месяц справлюсь, меня здесь больше десяти лет не будет?
- Есть предположение, - вступил Васильевич, - что разница в скорости времени не постоянная. Вначале большой всплеск, затем разрыв стремительно сокращается пока не сравняется с нашим временем и проход откроется. Но что мы знаем уже точно, чем меньше разрыв, тем сложнее пробиться через проход, даже тому с чьей стороны был он сделан. Мы думаем если ты справишься за пару месяцев, то вернешься раньше чем за десять лет.
Надежда громко всхлипнула и разрыдалась, по-детски утирая слезы кулачками.
- Это не правда! Я ничего про Сергея не могу предположить ни сейчас не потом, а это значит я рядом. Ведь так всегда было, что я не могла предполагать о событиях рядом с собой, - всхлипывала она.
- Погодите, - я обнял Надю и прижал к себе, - давайте я Льва Николаевича или Бориса пропихну к себе как это сделал наш маг с вами, - я посмотрел на Льва, - и сразу вернусь. И вообще, что нам дает этот поход?
- Во-первых, - начал Лев Николаевич, - пропихнуть наших уже не получится. Когда в десятом году меня проводили сквозь проход, он был вязким, и я чуть не застрял, но он был. Когда я вернулся с нашей стороны уже ничего не было, вернее по эту сторону все как прежде, роща и Аулиеагаш. А вот по ту сторону ничего нет, для нас, дубов, по крайней мере. Как пройти через то чего нет? Я полгода там бродил, так ничего и не нашел.
- Так откуда уверенность, что я найду.
- Увидишь, Сережа, увидишь, - продолжил он, - ты уж мне поверь. Во-вторых, это в твоих интересах, - он заглянул в глаза Надежны, вздохнул, - и в твоих милая. Боюсь, что после вчерашних посетителей, здесь ребят из секвойи скоро будет море, и каждый с цистерной сиропа, что даже я не смогу его спасти.
- А в-третьих? - спросил я.
- А в-третьих, - продолжил Васильевич, - если мы в ближайшие десять-пятнадцать лет не разберемся с проходом секвойи, проход с карагачами, судя по их прыти, может вообще не открыться. Или даже если откроется, исходя из наших расчетов лет через двести, то их соседями будут уже не дубы, а они. И вряд ли вашим будет по душе такое соседство.
- Ладно, ладно, я уже все понял. Как Овен узнает, что я от вас? Ну типа пароль или еще что ни будь.
- Хороший вопрос, - сказал Васильевич и положил руку на массивный сейф, стоявший в углу кабинета, которого раньше я не замечал, - возьмешь одну безделушку.
- А нельзя что-то поменьше?
- Можно, - он открыл сейф и достал из него какой-то амулет на веревочке, - на надень, этого для Овена будет достаточно. Рядом с проходом стоит деревушка, там раздобудешь транспорт и через три-четыре дня будешь в Оволоне. Алексей даст тебе пластин, на которые там можно все купить.
- Каких пластин?
- Догадайся сам. Некоторые материалы за свои физические и химические свойства и в силу своей редкости на всех слоях ценятся одинаково.
- Понятно. Давно хотел полетать на самолете, да все повода не находилось. Вот и сбылась мечта идиота.
- Пускай твой идиот еще подождет, - ухмыльнулся Васильевич, - поедете машиной тут всего-то две с половиной тысячи. На самолете небезопасно, а то как Малазийский Боинг, полетите в Казахстан а попадете в Антарктику. Как там говорят: «девять километров для бешенной собаки не крюк». Раз Надежда с вами, поедете на ее машине, а Борис на своем «Патриоте», резервный транспорт не помешает.
Люблю путешествовать. Наверное, люблю. За всю свою жизнь я дальше Челябинской области и не был. Но ведь у нас в России как, что не область то европейская страна по площади. Челябинская, например, примерно как Болгария или Чехия, а Швейцарий у нас вообще три поместится.
Область объездил я почти всю, а в некоторых местах бывал не один раз. Даже в Париже был, правда в нашем, село у нас есть такое. Смотреть конечно не на что, но Эйфелева башня есть. Мы конечно не такие меркантильные как французы, за бабки туристов туда не пускаем, так, антенны сотовой там повесили. Да что там Париж, таким местам как Аргази, Зюраткуль или Ильментский заповедник, позавидует любой европеец.
И все же как не крути, а дальше чем на триста километров от дома я не отъезжал. А тут мало того, что две с половиной тысячи так еще другая страна, да что там страна, конечный пункт путешествия чужой слой.
Сказать, что я был возбужден это ничего не сказать. Мысли о расставании с Надеждой я гнал прочь. У нас есть как минимум два-три дня, которые мы проведем вместе. Для меня наше расставание займет один или два месяца, а для нее могло затянутся на десятилетия. То, что она не видит меня в своих предположениях сильно не обнадеживало. Все сходилось. До прохода мы будем вместе, а предполагать о событиях, которые будут происходить в другом слое, она вероятнее всего физически не могла.
Я собрался за пять минут. Трусы, носки, зубная щетка и пара рубашек в магнитовский пакет. Критически взглянул на результат моих сборов. Вспомнил про мятый спортивный костюм в сумке в шкафу, кинул собранный пакет в нее и все готово. К хорошему очень быстро привыкаешь. Не прошло и месяца как я перестал быть ограничен в средствах и очень быстро понял, что все необходимое можно купить в любой момент и не стоит себя обременять излишней ношей.