– Пирос, – сказал он. – Он твой сын.
Пирос усмехнулся, тихо и мрачно.
– Порошку он сын. А мне тоже надоело держать его в тюрьме.
Он снова тяжело вздохнул и отвернулся, не глядя на город и на сына.
– Пусть он обретет то, чего желает его сердце.
И Пирос начал спускаться по северному склону, к хижинам худых.
– Пирос… – снова сказал Аларик, спускаясь следом.
Каравановожатый не останавливался.
– Это хороший конец для твоей песни, менестрель? – спросил он.
– Идеальный конец песни, но не человеческой жизни, – ответил Аларик. – Позволишь ли ты умереть ему там лишь потому, что порошок затуманил его ум?
– Если пойдешь за ним, то дальше тебе за него отвечать, – сказал Пирос. – Ты этого хочешь?
Аларик сглотнул ком в горле.
– Пирос… я не могу позволить ему умереть.
Пирос покачал головой.
– Не думал я, менестрель, что ты дурак, но так вышло.
Спустя удар сердца Аларик шел на юг, в паре шагов за спиной сына Пироса.
– Рудд! – крикнул он.
Юноша едва обернулся. Похоже, не удивился, увидев Аларика.
– Возвращайся, – сказал менестрель. – Там ничего нет. Нет города.
– Ты слишком много моего отца слушал, – сказал Рудд. – Он знал, что там город, но слишком испугался, поэтому отказался от него.
– Это иллюзия, – сказал Аларик. – Обман, который создала пустыня. Я каждый день его вижу, и каждый день он исчезает.
– Для меня он не исчезнет, – сказал Рудд и пошел быстрее, будто желая нагнать город прежде, чем он растворится в воздухе.
Аларик остановился. Рудд уходил все дальше. Город впереди, еле различимый, манящий, но он еще есть. Пирос сказал, что это иллюзия. Аларик принял это, но что, если там все-таки что-то есть? Если там есть город – какой-то город? Что, если прав Рудд? Прикинув расстояние, он прыгнул вперед, так, как только он умел. Обернулся. Рудда позади не видно, а город впереди, так же далеко, как и прежде. Еще прыжок. Второй. Третий. На десятый прыжок город исчез, но пятно воды все так же блестело вдали, манящее, посреди пустыни. Еще пара прыжков, а вода все так же отступала вдаль.
Иллюзии, только иллюзии. Теперь он знал это точно. Несколько огорчился и устыдился того, что позволил себе думать иначе, пусть и недолго. Он вернулся туда, откуда начал, в паре шагов позади Рудда. Чуть пробежался, чтобы догнать юношу.
– Все еще здесь? – спросил Рудд.
– Пройдусь с тобой, – сказал Аларик. – Когда город исчезнет, вернемся.
– Вернемся, зачем? – спросил Рудд. – Караваном теперь управляет Ганио, я там ему не нужен.
Он поглядел на Аларика.
– Да, я знаю, что мой отец мертв, как и ты. Ты иллюзия, но ты здесь. Почему я должен верить в тебя, но не верить в город?
Аларик не стал отвечать.
– Я здесь, чтобы вернуть тебя в мир живых. Если хочешь, хоть в таверну твоего дяди.
Рудд сунул руку в складку одеяния и достал кожаный кошель, такой, в каких монеты хранят. Сунул внутрь пальцы и достал щепотку серого порошка. Слизнул.
– Я и есть в мире живых, – сказал он. – И город ждет меня.
– Рудд…
Парень протянул кошель Аларику.
– Сможет ли мертвый отведать порошка?
Аларик покачал головой.
– Какая жалость, – сказал Рудд. – В городе предостаточно порошка.
Он завязал кошель и убрал.
– Порошка предостаточно в караване, – сказал Аларик. – Пойдем со мной обратно.
Он схватил Рудда за руку, чуть выше локтя.
Рудд резко остановился и уставился на руку Аларика.
– Совсем не иллюзия, – пробормотал он. Высвободил руку и оттолкнул менестреля. Отошел на пару шагов и достал из рукава кинжал. Сделал выпад в сторону Аларика.
Аларик отшатнулся в сторону, сдержав желание исчезнуть.
– Значит, ты можешь умереть дважды, – сказал Рудд, бросаясь вперед.
Спустя мгновение Аларик снова оказался на Севере. У его ног была каменная плита, та самая, с человеческими костями. Сделав глубокий вдох, он прыгнул обратно, оказавшись в десятке шагов позади парня.
– Рудд! – крикнул он. – Город не желает тебя видеть. Он послал меня, чтобы я увел тебя!
Парень резко развернулся.
– Лжец! – крикнул он, махая ножом. – Он всегда желал меня!
И Рудд снова развернулся и пошел на юг.
– Рудд!
На этот раз парень не ответил.
– Рудд, – тихо сказал Аларик. Долго глядел, как удаляется силуэт юноши, глядел на призрачный город на горизонте, недостижимый. Когда Рудд превратился в еле различимую точку на глади пустыни, Аларик вернулся к хижинам худых.
Пирос был в одиночестве, проверяя ремни на мешках с порошком. Когда Аларик пошел к нему, он поглядел на него.