Юрий. С таким характером сто лет проживет.
Таня. Не меньше.
Юрий. Да... (Подходит к Тане.) А я, Танюша, и смеялся здесь, и все, а последние дни места не могу найти.
Таня. Я вижу. Не надо, Юра.
Юрий. Нет, ты скажи, почему именно мой отец должен был заменить твоего?
Таня. Юра, не надо об этом.
Юрий. Накануне окончания института, накануне начала нашей жизни... Ты понимаешь? У меня такое чувство, будто мой отец обокрал Сергея Ивановича.
Таня. Юра, не надо, не надо так о своем отце. Папа говорил, даже лучше, что именно к Иллариону Николаевичу завод перешел.
Юрий. И отъезд его в этот Железноводск?!
Таня. Юра!
Юрий. Разве можно было накануне такого ответственного задания выезжать? Ведь и дома (с ударением) диета была. Мама — врач, она говорила, что можно было осенью поехать...
Таня. Разве бы Илларион Николаевич уехал, если б знал, что так все обернется?!
Юрий. Я не знаю, как я Сергею Ивановичу в глаза смотреть буду? В каком он состоянии сейчас?
Таня. Одна вещь его расстроила. Письма какие-то анонимные... А ты знаешь, как к ним относятся. Вроде и нет ничего, а грязь остается.
Юрий. При чем здесь письма? Отец в любом случае не имел права становиться директором завода!
Таня. Юра, а может, он и не будет...
Юрий. Нет, Таня, я слышал, он говорил маме... Его утвердят... там, наверху... Он абсолютно уверен.
Таня. Утвердят — значит, так надо будет. Не переживай, Юра.
Входит Степанида.
Степанида. Еще не кончили прорабатывать?
Юрий. Уже, уже... А скажи, няня, ты не видела где в квартире вот такую книгу? (Показывает на тома энциклопедии.)
Степанида. Так они вот они.
Юрий. Не все, не хватает одного тома. Может, у отца в столе или еще где?
Степанида. Не прибирала. Вы вот что, погуляйте, в парк сходите... Насидитесь дома! Танюша, ты не давай ему над собой измываться. Им, мужикам, только волю дай, они твою волю разом зануздают.
Таня. Не зануздает, нянечка.
Степанида. Характер с ними надо проявлять. Он на тебя наступление ведет, а ты занимай эту самую, ну, как ее?
Юрий. Оборону?
Степанида. Ее самую... А потом сама бери и наступай. Одним словом, погуляйте, кабинет нужен.
Юрий. Кому?
Степанида. Комендант с телефонистом пришли — коммулятор дома будет. Пойду позову. (Уходит.)
Юрий. Пойдем, Таня.
Таня. Прошу тебя, к этому мы больше возвращаться не будем.
Юрий. Таня, ты понимаешь...
Таня. Юра, опять?
Оба уходят. Входит Степанида, за ней — Остроушко и монтер Яша с телефонным аппаратом.
Степанида. Ноги-то вытерли?
Яша. Вытерли, бабушка.
Степанида. Я твои пеленки не стирала, какая я тебе бабушка?
Остроушко. Ты, Яша, я считаю, вопросов не задавай, а лучше шуруй, бо Степанида Герасимовна человек сурьезный и, между прочим, вроде комендант этого дома.
Яша (начинает пристраивать телефонный аппарат). Аппарат под какую руку ставить, под правую или под левую?
Остроушко. Я считаю, под правую...
Степанида. Ты считаешь... Он левша, знать надо!
Остроушко (беспрекословно подчиняясь). Ставь под левую!
Яша. Поставим под левую, чтоб сподручней было.
Остроушко. Разрешите присесть, Степанида Герасимовна?
Степанида. Садись. (Сама присела.)
Остроушко. Так удобней тет-на-тет разговаривать.
Степанида. Что ж, поговорим.
Остроушко. Я считаю, Степанида Герасимовна, в вашей жизни перелом наметился.
Степанида (указывая на телефон). Произошел. Ты вот что, скажи лучше, как народ Ларькино назначение обговаривает?
Остроушко. Народ? Что народ? Я считаю, ликует...
Степанида. Вот я и слышала...
Остроушко. Промеж кого вы это, Степанида Герасимовна, слышали?
Степанида. Промеж кого? Промеж себя. Дома слышала, здесь!
Остроушко. Н-да? Я считаю, точная информация... (Монтеру.) Скоро ты там?
Яша. Заканчиваю, Захар Ефимыч.
Степанида. А ты не торопи, не торопи... Пусть как следовает делает. Директору, чай...
Остроушко. Чай не водка — много не выпьешь. (Степаниде.) А вы что, извиняюсь, над нами сидите? Диван, что ли, боитесь, унесем?