Летом 1994 г. мы возвратились в Россию. Московский офис НПО «Турбина» к этому времени переехал на Строительный проезд (Тушино) в комфортабельное отремонтированное помещение одного из лабораторных корпусов института «Гидропроект», башня которого находится на Соколе. На окнах наших комнат второго этажа были установлены защитные художественные решетки из кованого железа, произведения искусства эпохи частного предпринимательства. Испытательная база института напоминала стандартные московские больницы, ряд двухэтажных корпусов, разбросанных на зеленой территории. На участке протекала небольшая речка Сходня, воды которой использовали в гидравлических экспериментах. Мы выходили на берег реки для праздничных мероприятий с шашлыками. Сегодня это территория НИИ энергетических сооружений, по которой скачут белки. Остававшиеся в Москве работники исполняли заказы ФИАТ.
Жена сделала мне подарок, за полтора месяца перед моим приездом успела организовать постройку нового дома на дачном участке. Сруб привезли из Архангельска. Попросил ее сохранять чеки на закупки. Получил шедевр управленческого отчета, два чека. Первый на 20 кг гвоздей. Второй со строчкой «Разное» на 9 тысяч долларов.
Это был период расцвета «МММ», банка «Чара», «Хопра» и других способов честного отъема денег у населения. Мне один из сотрудников с ходу предложил вложиться в поездку хорошо ему знакомого «челнока» в Китай, за две недели + 30% в валюте. Я спокойно отказался, предложив мысленный эксперимент – человек съездил, честно заработал, и тут надо отдать столько денег каким-то людям, за что? Несколько моих коллег соблазнились. В результате им со скрипом вернули только взятые суммы, сославшись на неудачную поездку. Тогда же мы с женой решили купить «Жигули», «Волге» пошел третий десяток лет. Долго рыскали в промзоне, где сдать деньги. Наконец жена сказала «Мы сейчас рвемся отдать деньги. А как будем бегать в поисках своей машины?» Нашли магазин с немедленной покупкой авто.
Работы с «Самсунгом» продолжились в части изготовления и испытаний узлов изделий, которые мы спроектировали, камеры сгорания и двухступенчатого центробежного компрессора установки мощностью 1 МВт. Изготовление и испытания компрессора проводили по контракту на заводе «Калужский двигатель». Камеру сгорания передали на испытания в подразделение отраслевого НИИ. В одном из контрактов корейцами была вставлена фраза, что «Работа продолжается до полного удовлетворения Заказчика». Я деликатно попросил уточнить критерии приемки работ, из которых будет следовать «полное удовлетворение». Фразу из контракта убрали.
По результатам корейской командировки мы накопили солидный опыт предконтрактных работ. Разработали новые версии рекламных материалов компании, напечатали цветные буклеты на двух языках. Отдельно подготовили описания выполненных работ (референции), состав и особенности применяемого оригинального программного обеспечения. Мы в ранге частной инженерной фирмы посетили ряд европейских компаний и активно участвовали в многочисленных конкурсах иностранных заказчиков по тематике наравне с крупнейшими предприятиями государственного сектора. Часть этих конкурсов нам удавалось выиграть не из-за ценовой политики (российские расценки тогда были весьма скромными), а за счет хорошо представленного опыта работы и внятных конкретных ответов на задаваемые вопросы, в том числе по обоснованию стоимости работ. Вспоминается тендер, организованный норвежской компанией «Квернер» (нефтегазовое оборудование) по разработке так называемой турбины воздушного цикла АВС. На подведении итогов комиссия, куда входили представители офиса и инженеры, заявила, что они готовы признать нас победителями, если мы уменьшим заявленную стоимость работ в два раза! Я слегка удивился такому лихому рэкету (ясно было, что наша цена ниже конкурентов за счет накладных расходов), но сдержанно ответил, что калькуляция стоимости работ у них имеется, в основе лежат стоимость человеко-часа и трудоемкость потребных работ. И что мы были бы признательны, если бы нам объяснили, какой базис лежит в оценке предлагаемой нам новой стоимости работ. После чего развернулся и уехал в наш офис. В молчании сторон прошла неделя, под нажимом коллег я начал сочинять письмо на тему, что мы готовы уступить в цене 20% (вместо 50% требуемых), т.е. отработать без прибыли, так как нам интересна тематика и приобретаемый опыт. В ходе этого процесса мне позвонили из «Квернера» и сообщили, что они приняли наши расценки и готовы подписать контракт на работу.