Виолетта знала, что её слепая любовь к Дане не приведет к хорошему. А ещё она знала, что Бероев окончательно свихнулся. Камолова знала больше, чем кто-либо на этой дискотеке. Она всё слышала. Разговор Лапина и мэра не стал для шатенки чем-то непредвиденным.
Что может быть мучительнее выбора? Это вечное и неизменное Шекспировское «Быть или не быть?» – да от него зависит, в той или иной степени, вся наша нынешняя жизнь! Камолова боялась ошибиться. Ошибка могла ей дорого обойтись. И не только ей.
- Виолетта, знаешь, я много думал… – Камолова увидела перед собой Макара. – Я пришел к выводу, что не стоило мне тебе тогда всего говорить. Прости.
- Бобровский, – почти простонала она – Уймись!
- Давай потанцуем.
- Что? – студентка рассмеялась. – С тобой?
- А что здесь такого? – пожал плечами Макар.
Нет больше ничего,
Кроме одного вдоха твоего…
Мы уплывем туда, где течет всегда
Венами вода…
Не молчи, не остынет кровь –
В ней моя любовь…***
- Виолетта, я же только хотел…
- Мне не интересно, чего ты там хотел! Засунь свои хотения куда подальше, понял?! – шатенка не позволила руке парня прикоснуться к своей талии. Она оттолкнула Макара и под взгляды окружающих убежала к выходу.
- Нелюбовь, нелюбовь… – коряво пропел на манер Евы Польны Бероев, который никуда не уехал, а все это время ошивался здесь, поблизости. – Что, Макарушка, киданули тебя?
- Тебе какое дело? – Бобровский выглядел подавлено.
- Да жалко тебя, дурака, – Игнат приобнял рыжего. – Не дрейф, скоро она сама к тебе прибежит! Отвечаю!
- Удались! – Макар взбесился. – Не смей больше ко мне подходить! Иначе я все расскажу декану!
- И что ты ему расскажешь? – усмехнулся кавказец.
- Да как ты Жданова завалить хотел!
Игнат ударил Макара под дых. Тот повис у брюнета на руке со стоном. Все остальные не обращали никакого внимания на парочку парней, уединившихся возле запасного выхода.
- Запоминай, очкарик, только вякни что-нибудь и твоя башка, наполненная соломой, окажется в мешке!
- Не стыдно тебе маленьких обижать? – за спиной Бероева появился неизвестный Бобровскому парень. – Что, более смелых и крепких соперников нет?
- Сапёр! – Игнат злобно глянул на подельника. – Каким ветром?!
- Попутным. Слышал, что у вас тут туса бесплатная…
- Кому бесплатная, а кому и…
Зазвонил мобильный. Игнат вытащил телефон, с раздражением отмечая, что папаша явно не желал отвалить от него просто так. Макара тут же и след простыл – сучонок!
- Да, я слушаю! – кавказец обрадовался, когда вдруг затихла музыка, видимо у диск-жокея заело пленку. – Что?!
Связь, конечно, была отвратительной. Да и толпа заглушала большую половину из того, что вообще можно слышать.
- Пап! – Бероев заорал в трубку, привлекая к себе внимание. – Дерьмо!
- В люлю загоняет? – издевался Лев. – Тебя?
- Нет, просто возникли дела. – Игнат убрал телефон и посмотрел на Жданова, держащего за руку Киру. Чтобы понять, насколько сильно он его ненавидел, не нужно было быть экстрасенсом. Лёве тоже не понравился этот чел. Сразу.
- А этот крендель слов не понимает, да?
- Да.
- Плохо. Ему. – Лев хрустнул костяшками пальцев.
Музыка снова била по ушам. На сей раз попсовая иностранщина заставила всех дрыгать всеми частями тела одновременно.
- Не отсвечивай здесь! – приказным тоном велел Бероев.
- Почему это? – Лев заметил среди довольно симпатичных студенток Зору и сразу оживился. Он узнал её со спины. Её спину он узнал бы даже среди сотен тысяч других. Определенно, девчонка зацепила его. – Одна макарэна не повредит растущему организму!
- Какая ещё макарэна?! Ты же не танцуешь!
- А кто сказал, что я собираюсь танцевать здесь? Я за другие танцы и в другой обстановке.
- Значит, это так теперь называется? – усмехнулся Игнат. – О чем с моим папашей договорились?
- Я должен отчитываться?
- Ну хоть в двух словах.
- Не могу.
- Тайна?
- Ага. Покрытая мраком.
- Ты в доле?
- Не жадничай. Свой кусок получишь.
- Главное, чтоб мой кусок не был меньше, чем твой! – заметил Игнат.
- Как жопу не натирай ландышами, она все равно жопой будет! – Сапёр не хотел упустить из виду Крылову. – Ладно, пойду я повеселюсь малость…
- Вот тут ты прав на сто процентов! Меня возьмешь?
- У тебя же дела! – напомнил Саппоро, удаляясь вглубь танцпола. Бероев сплюнул и быстро вышел из зала.
Прости меня, именно
За то, что я выменял тебя
На одну минуту прошлого.
За что на мою свалилась голову
Внезапная эта ностальгия?
Ты зрелая, смелая,
Черным по белому
Пишешь проверенные истины –
Они надоели мне немыслимо,
Опомнись, ведь мы же не такие!
Это был неравный бой
Между небом и людьми,
Между сердцем и судьбой,
Под названьем «Се ля ви!»
Победитель будет прав,
Проигравший – просто жить,
Остальное лишь игра
Под названьем «Се ля ви!»
- Аскольд! Ты не должен соглашаться на его условия! С какой стати?! – Калягина возмущалась поступком мэра. – Он что, угрожал тебе?
Ирина Валентиновна сама не заметила, когда они успели перейти ту самую грань, отделяющую рабочее от личного и интимное «ты» от официального «вы».
- Да нет, открыто угрожать у него кишка тонка! – профессор как-то неловко кашлянул и отвел глаза. После разговора с Бероевым декан пришел в свой кабинет, пригласив и актрису. Он не стал от неё таиться и выложил всё, что знал сам.
- Тогда в чем дело?
- Тебе не понять!
- Почему? – женщина почувствовала, что декан темнит. – Знаешь, я не удивлюсь, если он пытался тебя купить… ты ведь отказался?
Что мог сказать Лапин? Да, он отказался. Сначала. А потом подумал и пришел к выводу, что в его положении отказываться от денег глупо.
- Ира, послушай меня…
- Нет! – Калягина в ужасе отпрянула. – Нет! Ты не можешь молчать! Это незаконно! Твоего студента хотели зарезать!
- Не кричи, – Лапин понизил голос и схватил женщину за плечи. – Я вовсе не бог. Я человек. Понимаешь? Человек, который лишился работы.
- А совести ты не лишился?!
- Я знаю, что ты думаешь, но поверь, для них я всё равно ничего не смогу сделать.
- Для них – это для студентов? – прищурилась Калягина.
- Да.
- Поэтому ты решил сделать всё для себя, – усмехнулась женщина, брезгливо посмотрев на Лапина. – Это так по-мужски, знаешь! Я просто восхищена твоим благородным поступком!
- Не издевайся, прошу…
- Что?! – она вырвалась из его рук и рассмеялась. – Да как можно! Вы, Аскольд Прокофьевич, мастер по издевательствам, в частности над самим собой!
- Что ты имеешь в виду? – декан насторожился.
- Неужели ты думаешь, что эта сделка тебе дешево обойдется?
- А я уже заплатил свою цену за это. Я уволен.
- Ты сокращен! – поправила Калягина. – Миллионы сейчас в такой же ситуации, но лишь единицы идиотов додумываются брать взятки! Это игра в рулетку, Аскольд! До поры до времени…
- Значит, я – идиот? – уточнил Лапин, доставая из сейфа початую бутылку коньяка.
- Я этого не говорила.
- А что ты говорила? – закурив, мужчина сел в свое кресло и опустил жалюзи. Слабый свет одной из ламп отбрасывал на стену, увешанную грамотами и дипломами, две тени. – Что я у тебя последний шанс? Верно?
- Да как ты смеешь! – актриса сжала кулаки.
Калягина в свои тридцать с лишним была незамужней и бездетной. Как и любая женщина, она хотела найти своего единственного.
- Смею. Я знаю, как устроены вы, женщины.