Только тут я опустила глаза, рассматривая волшебный наряд. Невозможно было поверить, но рубашка, казавшаяся такой старой и неприглядной, сейчас сияла ослепительной белизной. Я коснулась ее кончиками пальцев, не совсем уверенная, что это мне не чудится. Но нет – сияние становилось все ярче и ярче, и ткань, не обжигая, испускала уже столько света, что лавка, на которой я недавно сидела, начала отбрасывать тень.
– Сомнений нет, – произнес король. – Эта женщина – сама добродетель! Ригунта? Что скажете?
– А что она может сказать? – проворчала Вильямина, и её опять никто не одернул.
Я посмотрела на королеву умоляюще, и её породистое, немного жестокое лицо постепенно смягчилось:
– Вы победили, маленькая леди, – сказала она. – Получите своего мужа и простите свою королеву за подозрительность. Но нам всегда трудно поверить, что близкие неискренны с нами. Мне больно, что моя крестница так поступила. Обещаю, она больше не побеспокоит вас.
Победила!..
В тот миг я была по-королевски великодушна и хотела уже объявить, что не держу зла на леди Милисент, но тут граф схватил меня на руки и понес к выходу под оглушительные аплодисменты лордов и слуг. Женщины вели себя сдержаннее, но кланялись, когда Ален проносил меня мимо.
– Верните рубашку!!! – перекрыл вдруг все голос королевы, и нам пришлось вернуться.
– Простите, ваше величество, – покаялся мой муж, – я совсем потерял голову.
– А я могла потерять бесценную вещь, если бы вы донесли госпожу графиню туда, куда намеревались, – ответила королева добродушно. – Вижу, что вы вряд ли проявили бы осторожность.
Фрейлины окружили меня, помогая снять волшебное одеяние, которое сразу же утратило сияние и стало обыкновенной на вид льняной тонкой рубашкой.
– На этот раз, Конмор, тебе никто не помешает, – сказал король, когда фрейлины выпустили меня уже одетую, красную от смущения, волнения и счастья. – Даю в том мое королевское слово.
– Очень на это надеюсь, – сказал мой муж, не сводя с меня глаз.
– Теперь вас точно никто не побеспокоит, когда уединитесь в спаленке! – завила Вильямина, деловито забирая рубашку и укладывая её в ларец. – Идите и запритесь там смело, милорд графчик и госпожа графинечка! Вильямина никому не позволит вам помешать!
Мне до сей поры не известно, кто сдержал слово – король или старая прорицательница, но в этот раз и в самом деле никто не помешал нашей с Аленом любви.
А снег за окном падал лёгкими белыми хлопьями, как будто кто-то там, наверху, просеивал сахарную пудру, превращая реальный мир в самую настоящую волшебную зимнюю сказку.