После обеда я спросил, есть ли здесь… Я не помнил, как именно будет звучать «удобства» на латыни, но Ханно сообразил и показал на приземистое здание, стоявшее чуть в стороне. Оказалось, что в городе на каждом шагу были общественные уборные, причем – это на заметку потомкам – абсолютно бесплатные.
Когда-то давно я посетил с родителями Рим, и мы съездили в Остию – бывший порт Рима в устье Тибра, который население покинуло после того, как рукав Тибра, на котором он находился, обмелел; а потом и сам заброшенный город потихоньку занесло илом. Тогда я увидел на плане общественную уборную римского периода и замучил родителей, пока мы не нашли это заведение. Мне запомнился ряд мраморных сидений по периметру огромного квадрата – весьма, как мне показалось, неплохо, кроме того, конечно, что частной сферы там не было от слова вообще. Но, как было написано в путеводителе, посещение отхожего места было для римлян тоже своего рода возможностью пообщаться с другими.
Здесь же все было намного комфортнее – сиденья были также мраморными, но присутствовали разделительные стенки из мягкого камня по обе стороны каждого нужника. На них находились мозаики, а под ними народ вырезал разнообразные надписи, которые я читать не мог: я не только хреново знал язык, но и алфавит у них выглядел по-другому, чем в иврите и тем более в арабском. Впрочем, я где-то читал, что и сами евреи писали в древности другим алфавитом, больше похожим на финикийский, но я их версию семитской письменности не знал.
Подумав: «А чем я хуже?» – достал нож и выцарапал на родном языке надпись: «Здесь был Коля». Теперь и в общественном карфагенском туалете имелась надпись на русском языке.
Когда я вернулся, мне вручили бронзовую пластину. Согласно ей, я был НКЛ, сын АЛКС из Русии, гость рода Бодон (не подумайте, что это я сам смог прочитать, мне назвал буквы Ханно). Ну и фамилия, подумал я, прямо-таки «Бодун»… Хорошо еще, что она не моя.
Сведения о том, что у них нежданно-негаданно появился гость, хозяева восприняли по-разному. Обрадовались лишь Мариам и в какой-то мере Аштарот. Ее отец держался со мной подчеркнуто нейтрально, а братья ее бросали на меня взгляды, не предвещавшие ничего хорошего. Еще бы, приезжает какой-то варвар и в тот же день поселяется у них в доме, и все благодаря выжившему из ума деду.
После ужина Химилько, младшему брату Мариам, было поручено организовать для меня ночлег, мне же было велено подождать на лавочке в саду. И через десять минут за мной пришел старый слуга, немного говоривший на латыни. Он и отвел меня в небольшой глинобитный домик в дальнем углу сада. Состоял тот из двух крохотных комнатушек. В одной из них находился топчан, вероятно, заставший еще основание города в восемьсот четырнадцатом году до нашей эры. Эта дата мне, как ни странно, запомнилась с детства, хотя из истории Карфагена я помнил крайне мало.
Как бы то ни было, кроме этого топчана, в комнате ничего бы не уместилось. Двери не было, был лишь проход в прихожую, в которой стояли не менее древний стол и две колченогих табуретки. И все. Вся мебель, равно как и пол, была покрыта толстым слоем пыли.
Я попросил тряпку. Слуга что-то проворчал на пуническом, но принес мне ветхий и грязный рукав какой-то пришедшей в негодность одежды. Я его спросил, где можно брать воду, и он, продолжая ругаться на своем языке – мол, понаехали тут всякие и отрывают честных людей от дел, – показал мне небольшой проточный прудик в саду. Рядом с ним находилась весьма примитивная уборная, достаточно чистая (в этом поместье все было более или менее чистое, кроме моего нового жилища), но напоминала она пресловутый туалет типа «сортир» в деревне, разве что глинобитный, а не дощатый.
Поставив на стол небольшой кувшин с водянистым пивом и положив кусок хлеба прямо в пыль, слуга ретировался, бросив на меня презрительный взгляд. Я же взял тряпку, смочил ее в прудике и начал убирать дом. Приведя его в более или менее приемлемое состояние, я проверил табуретки – на одной из них можно было сидеть, не опасаясь грохнуться на пол, – достал из рюкзака жестяную кружку и выпил немного пива, закусив его черствым хлебом, который я предварительно очистил, как мог, от пыли.
Солнце уже садилось, а фонарик мобильника у меня вряд ли долго бы протянул. Мне еще повезло, что у меня была солнечная батарея для мобилы, но заряжала она очень медленно. Так что я решил улечься спать, а завтра попробовать найти себе другое жилище. Проблема была в том, что у меня не было вообще никаких здешних денег, так что пришлось бы что-нибудь продать. Вот только что? И кому?