-- Куда?
-- В Гим-ки-ори-ю, -- раздражённо отчеканил Крэч. -- В объятья старины Тэннара. -- Какое-то время он разглядывал паутину в углу и попавшуюся в неё муху. "Вот и я, как эта несчастная, пойман в паутину судьбы, вынужден болтаться в этой лодке".
-- Да нет же, Вассь, мы плывём совсем не туда! Не знаю, где находится эта твоя Гиория, но мы подплываем к Таррату. Гимкиория... это что? Город такой? Хм-м! Никогда не слышал -- надо будет справиться у Меема, он-то уж точно знает...
-- Гимкиория, бестолочь, -- великая страна феа! -- оборвал его Древорук. -- Тэннар -- наш великий бог, покровитель всех феа.
-- Ах, вот ты о чём! И что там, в Гимкиории? Хорошо?
-- Сделай-ка свет поярче. Плохо мне -- темнота давит.
-- Куда ярче, Вассь? Это же светлячковый светильник. Горит как горит.
-- Вот вы дремучие: двенадцатый век от Аравы на дворе, а вы всё над светляками глумитесь! Масло, что ли, на Ганисе перевелось?
-- Нет. Полно его. От этих и света куда как больше, и глаза не болят. Ни запаха тебе, ни гари. И дешевле, и безопаснее. Где ты видел, чтобы на кораблях масляными светильниками пользовались? А потом -- какие светляки, Вассь? Ты что? Светлячковыми их по привычке называют, потому как похожи они на те древние, с настоящими насекомыми... Я думал, ты знаешь. В этих давно какая-то алхимическая бурда используется. Это, брат...
-- Вот что, -- зарычал Крэч, пытаясь приподняться и сесть. -- Иди ты... философ!
-- На вот, кашки поешь, -- примирительно предложил Акимошка.
-- Ничего не хочу!
-- А я-то, дурак, думал, мы с тобой по кружечке вайру на берегу опрокинем. Подплываем уже к Таррату.
-- Я умираю! Понимаешь? -- продолжал канючить Крэч. -- Умираю! А ты мне про светляков талдычишь! Дошло, дурья твоя башка?!
-- А-а, теперь дошло!
-- Не будет больше Крэ... -- Древорук осёкся, ловя себя на том, что чуть не выдал своего настоящего имени. -- Ой, не будет больше дружка твоего! -- запричитал он, смодулировав ещё на терцию. -- Не будет боле Вассеги родненького! Иди ко мне, сиротинушка, обнимемся!
-- Я тоже один раз чуть было не окочурился, -- серьёзно проговорил Акимошка, уютно устраиваясь с ногами на сундуке. -- Было, значит, дело близ Крионто. Зафута тогда нажарила мне грибов, что я в лесочке насобирал...
Древорук обмяк и с предсмертным стоном повалился на тюфяк.
-- Неужели, Тэннар Великий, -- взвыл он, обратив снулый взор к раскачивавшемуся светильнику, -- я так и сдохну в компании этого паяца?
-- Да ну тебя! -- отмахнулся Акимошка, -- Чтоб я так жил, как ты помираешь! Всех и делов-то -- простая морская болезнь. Бывает.
-- Умираю я, дурень! -- стоял на своём феа. -- Неужели непонятно, что в горах я подхватил страшную, неизлечимую болезнь, которая сведёт-таки меня в могилу? Да ещё вы затащили меня на это проклятущее корыто...
-- На тир-хаорд, -- поправил Акимошка, -- здоровенный корабль...
-- На корыто! -- свирепея, повторил Крэч, молотя дииоровой ладонью по переборке. -- Вы затащили меня на это дырявое корыто, после чего бросили умирать в пропахшей крысами конуре!
-- Тебя определили в лучшую каюту, свинья ты неблагодарная! -- искренне возмутился Акимошка.
Хлопнула наружная дверь -- теперь шли уверенно.
"Сиита Лорто Артана, -- мелькнуло в голове Древорука, -- и нуйарец Меем наверняка с ней. Пора заканчивать этот балаган".
Акимошка тоже почувствовал, что запахло жареным. Он поспешно поднялся и отступил к двери.
-- Пойду я, пожалуй, -- сказал он, подмигивая Древоруку. -- Там миска с рисовой кашей. Поклюй -- полегчает.
Дверь открылась. На пороге появились Лорто Артана владелица театра "Братья Этварок и Кинбаро Ро" и её верный помощник нуйарец Меем.
-- А мы думали, он тут скучает!
Низкий девичий голос, с самого начала их знакомства поразивший Древорука бархатным тембром и глубиной, сегодня отдавал хрипотцой. "Простыла, бедненькая, -- подумал он. -- Или эту кодлу гоняя, осипла".
-- Да вот Акимошка зашёл проведать старину Вассегу, -- прокряхтел Крэч, всё естество которого было настолько пропитано вымученным состоянием, что он с трудом шевелил языком.
-- Ну хватит уже стенать, приплыли! В обоих смыслах, -- уточнила сиита Лорто. -- А ты, Меем, всё беспокоишься, кто в "Ксамарке и Фижу" и в "Псах Вьёльса" будет Ксамарка играть? -- она отстранилась, пропуская нуйарца Меема вперёд. -- Гляди, какие таланты пропадают! Вот тебе Ксамарк -- один в один, куда лучше-то?
-- Натурально играет, Хорбутова плесень! -- согласился Меем, критически оглядывая Крэча. -- Что ж вы, уважаемый Вассега, так себя не жалеете? Хандрить удумали, второй день на палубу не выходите?
-- Умира-а-аю я, -- в безнадёжном притворстве застонал Древорук. Он часто задышал, имитируя приступ, но не удержался и неожиданно для себя самого прыснул смехом.
-- Не верю! -- возразил Меем, трагически всплеснув пухлыми ладошками. -- Хотя вполне натурально исполняет, а, сиита Лорто?
-- Да, ничего так.
-- Вставайте, градд Лосу, мы подплываем к Таррату -- городу къяльсо и шальных денег. Здесь нас ждёт успех и много-много золота.
-- Ага, -- не удержался Акимошка, -- я уже мешок большой приготовил. Дырочки все залатал, а ещё дыру в штанах на заду, куда меня давеча собака укусила. Это чтобы из карманов золото не высыпалось.
-- Не дерзи, -- цыкнул на него Меем. -- сам же знаешь, что так оно на самом деле и будет.
-- Если подфартит.
-- Закончили разговоры, -- приказала Лорто Артана. -- Приведите градда Лосу в порядок -- скоро на берег...
***
Высокий человек, лохматый и краснолицый, кутался в волчьего меха всю в проплешинах безрукавку. Огромный картошкой с ноздрями-пещерами нос его подёргивался при каждом движении толстых, будто вывернутых наизнанку губ, в то время как узкие поросячьи глазки, не моргая и без стеснения таращились на Маана.
-- Заходите... сам только пришёл.
Щеколды на двери не было, и хозяин подпёр её снизу деревянным бруском.
Скупой свет, освещающий комнатку, исходил от истощившихся угольёв, воровато томившихся в топке пузатого каменного очага. Джиар обстучал два поленца, сунул в топку -- огонь облизал их, полыхнув так ярко, что сиуртам пришлось зажмуриться.
-- Эх, -- крякнул носатый, -- хорошо!
Когда Маан открыл глаза, в комнате стало светло и жарко.
Из небольшого сундучка, притаившегося под столом, хозяин извлёк пузатую бутыль -- без малого полтора локтя высотой -- и выдернул пробку зубами.
Между сковородой, распространявшей запах жареной колбасы и яичницы, и деревянным блюдом с зеленью тут же встали три облупившиеся глиняные кружки.
-- Свежачок! -- похвалился хозяин. -- Взял вот, пробу снять. Ещё горячая. -- Он приложился щекой к бутыли и любовно скосил глаза на мутно-бордовую жидкость. -- Ну что, градды сиурты, по маленькой?
Коввил сглотнул, кадык его дёрнулся. От одного только вида бутыли ядрёной, третьей вытяжки буссы у него защипало в глазах и запершило в горле.
-- Нет.
-- Так для сугрева же! Видите, вымок я весь! Может, уважаемый Маан желает?
-- Не желает уважаемый Маан, -- ответил за друга Коввил, усаживаясь лицом к хозяину.
Маан кивнул, подтверждая.
-- Как знаете. -- Джиар разложил по тарелкам хлеб и яичницу, затем крепко присыпал всё солью, добавил несколько свежих огурцов и пару луковиц.
-- Воды нам налей, если одному тебе пить скучно, -- сказал Воздушный и тут же перешел к делу: -- Ты узнал, что я просил?
-- Обижаете, градд Коввил! Узнал, конечно, -- Джиар почесал ус и недоверчиво взглянул в сторону Маана, привалившегося плечом к очагу и поглаживающего пееро, в свою очередь, настороженно озиравшегося по сторонам.