В городе воцарилось уныние, граничившее с полной апатией ко всему окружающему. На улицах горели костры из можжевельника, почти непрерывно двигались похоронные процессии, при чем хоронили наспех в едва сколоченных гробах.
Два раза в день по домам ходили комиссары, которые опрыскивали в квартирах хлорной водой одежду, посуду, мебель и проч. В семь часов вечера на церковных колокольнях раздавался звон, после которого никто из жителей не смел выходить на улицу. Питание горожан еле-еле поддерживалось крохотным привозом окрестных крестьян, и продавались продукты особо выработанным полицией порядком. К окраинным пикетам подходили с одной стороны крестьяне с продуктами, с другой — покупатели из города. Пикетные смотрители и сторожа, образуя живую цепь, передавали покупки горожанам, а деньги — продавцам.
Нашлись, тем не менее, люди, мрачный юмор которых породил циркулировавшие по городу стихи:
Главное лицо в городе — губернатор Бибиков струхнул больше всех. Из губернаторского дома на Большой Покровке перебрался в особняк на Варварской улице, велел спустить тяжелые шторы на окнах, запретил мимо здания возить и носить мертвых и доклады комиссаров принимал через дверь.
Остальная знать города переселилась в задние комнаты домов, заколотив досками фасады на улицу.
Глава девятая
Эпоха генеральной реконструкции города. — Архитектура, культура и благоустройство.
К середине тридцатых годов окончательно определились три основных кита николаевской государственности: православие, самодержавие, народность. Осуществляя третий из этих принципов — «единение царя с народом», Николай в 1834 году предпринял поездку по внутренним губерниям, захватив, кроме свиты, «на всякий случай» и шефа жандармов гр. Бенкендорфа. 10 октября император прибыл в Нижний Новгород.
Бывалых нижегородцев трудно было удивить августейшими посещениями: они незадолго до того видели Александра; еще ранее — Павла; старики хорошо помнили и «матушку» Екатерину. Но николаевское посещение оказалось из ряда вон выходящим.
Начало своего пребывания в городе Николай I заполнил строевыми учениями, разводами, вахтпарадами и военными забавами. Нижний был оглушен непрерывным барабанным боем. Любя сентенции, царь и нижегородцам оставил несколько «исторических фраз».
После первого знакомства с городом он сказал окружавшей его нижегородской знати и чиновникам: «У вас в Нижнем природа сделала все, чтобы украсить город, а люди делают все, чтобы его испортить».
При этом, указывая на домишки, лепившиеся по склону горы, обращенные на реку не фасадами, а задами (сады и огороды), добавил: «ваши дома на меня з……и смотрят!».
На соборной площади, представляя городского архитектора высочайшему взору царя, губернатор отметил, что представляемый отличается глубокими познаниями в науке и технике. Николай резко заметил: «Мне нужны не ученые, а исполнители!». Немного позднее, царю со свитой пришлось спускаться по узкой, с низкими сводами, лестнице в подземный соборный склеп к гробнице Минина. Архиерей Иаков из угодливости перед Николаем, который отличался высоким ростом, поспешил предупредить монарха: «Ваше величество, поберегите голову!». На это вспыхнувший от нечаянного намека царь не замедлил ответить: «Смотри, владыка, лучше за своей головой, как бы с нее не свалилась митра!». На улицах нижегородское население с трепетом смотрело в налитые кровью глаза «обожаемого» монарха и, дрожа от страха, слушало его зычные, громоподобные слова. Выслушать окружающим пришлось не мало. День был дождливый. Царская коляска застряла в непроходимой грязи Ивановского съезда. Пока, в течение получаса, вытаскивали экипаж из грязи, рассерженный царь, ругая всех попадавших под руку, отдал ряд приказаний — вымостить этот съезд и устроить еще несколько других съездов в городе. Приехавший на откос вблизи Георгиевской церкви Николай, любуясь видами Заволжья, зажимал нос от невообразимого зловония: горожане имели обыкновение сбрасывать здесь кухонные отходы. От царя последовал приказ — устроить по откосу бульвар и городской сад. Спутник царя Бенкендорф заметил при этом, что едва ли сад по склону горы понравится нижегородцам, так как, де, русские, как равнинные жители, не привыкли лазить по горам… Царь нервно выкрикнул: «Пускай научатся!».