В 1671-1674 гг. Мурильо создал наиболее известную серию картин для госпиталя Каридад в Севилье. Еще в XVI в. в этом городе существовало братство для погребения казненных, утопленников, безвестных людей и т. д.
В 1578 г. братство основало часовню, посвященную св. Георгию, которая занимала часть большого помещения на территории севильской верфи. В 1664 г. там же был устроен небольшой госпиталь св. Георгия, вход в который украшала длинная надпись, кончающаяся словами: «…дом бедных и лестница на небо». Современник Мурильо, севильянец дон Мигель Маньяра Висентеле де Лека, рыцарь ордена Калатравы, расширил старый и отстроил новый большой госпиталь, где должны были лечить больных, кормить бесплатным супом голодных, погребать мертвых и оказывать другие виды милосердия. Маньяра был интересной фигурой, характерной для своего времени. Прожигатель жизни, повеса, участник оргий и убийств, он устрашился проповедей церковников, грозивших земным судом инквизиции и загробной карой страшного суда. Предание рассказывает, что увидев во сне свои собственные похороны, он покаялся в грехах и позже завещал похоронить его не в церкви Каридад, а под плитой при входе в нее, чтобы его могилу все попирали ногами. На плите велел начертать: «Здесь покоятся кости худшего из людей, которые когда-либо существовали на земле. Молитесь за него».
Маньяра предложил Мурильо написать для Каридад одиннадцать картин, прославляющих милосердие. Сюжеты черпались из текстов Библии, Евангелия и позднейших легенд о святых. Из этой серии широко известны картины: «Моисей, высекающий воду из скалы» (Севилья, Каридад), «Св. Елизавета, королева венгерская, лечит больных» (Мадрид, Прадо), «Христос исцеляет паралитика» (Лондон, Национальная галерея). Две последние особенно хороши по светотени, колориту, воздушности пространства. Действие происходит на светлой площади, среди зданий с портиками и колоннами. Со свойственным Мурильо мастерством написаны фигуры больных и увечных.
Одно из полотен серии для госпиталя Каридад - «Освобождение апостола Петра из темницы» - находится в Эрмитаже. В этом произведении художником поставлены проблемы светотени, близкие к тем, которые решал Рембрандт,- изображение источника света в полутемном помещении. От головы ангела исходит лучезарное сияние, озаряя стену, делая ее почти невидимой, пронизанной игрой серовато-серебристых тонов; тронутых розоватыми оттенками. Слева за фигурами спящих солдат показан другой источник света - золотистый огонек свечи, скупо озаряющей сквозь тусклые стекла фонаря черный силуэт алебарды, чуть алеющий плащ одного из воинов, железное кольцо, ввинченное в стену. В глубокой тьме дальнего плана почти неразличимы темное зарешеченное окно и дверь. Однако Мурильо остался верен себе: узник - красивый старик с лицом, не выражающим эмоций, даже не потрясенный тем, что ему возвращена свобода.
Мурильо не единственный художник, писавший для Каридад. По заказу Мигеля Маньяры картины для госпиталя писал и севильянец Хуан Вальдес Леаль, творчество которого диаметрально противоположно искусству Мурильо. Вальдес Леаль был талантливым художником, прекрасным колористом, но его произведения проникнуты мрачным трагизмом, страстной динамикой, мистикой, фигуры изображены в порыве, беспокойные блики света чередуются с бегущими тенями, сочетания красок изысканны, но порой чрезмерно резки. Наиболее известны его картины, написанные для Каридад,- «Конец земной славы» и «Иероглифы смерти». В первой он показал жуткую картину тления трупов рыцаря и епископа. Над ними таинственная рука держит весы и сверху льется мистический ирреальный свет. Во второй он изобразил скелет с косой, шагающий по уже никому не нужным книгам, коронам, оружию и гасящий костлявыми пальцами огонь оплывшей свечи.
Очень типична для Вальдеса Леаля и картина «Портрет Маньяры», написанная также для госпиталя Каридад. Маньяра сидит за столом, указывая рукой на распятие. Слева на низкой скамеечке устроился маленький мальчик с книгой в руках, облаченный в темную монашескую одежду. Ребенок приложил палец к губам в знак обета вечного молчания и покорности. Какая разница между ним и беспечными детьми севильских улиц, написанными Мурильо!