Вдалеке слышен пароходный гудок — сухогруз отправляется в путь по реке. Вниз по улице расположены продовольственные склады и доки, должно быть, перевозят зерно и консервы. Лет семь назад он сам работал на одном из таких судов. Тогда как раз родилась вторая дочь, и потребности новой семьи возросли. Платили неплохо, но вскоре он оттуда ушёл, как, впрочем, и от второй жены. Эурон всегда считал, что достоин большего, чем таскать тюки с зерном. Право, ведь даже учился когда-то на судового техника. Родители настояли. В детстве он любил мастерить поделки. Однажды даже построил макет города с собственной энергосетью из разноцветных лампочек ёлочной гирлянды. Модель и, правда, функционировала: сперва лампочки мигали невпопад, но после Эурон всё настроил как надо. И, чёрт возьми, это было красиво.
А ещё хотел стать путешественником и исследовать новые земли. Но когда подрос, то понял, что всё открытия уже были совершены до него. Иногда Эурон чувствовал себя человеком другой эпохи, вовсе не на своём месте. В мореходке оказалось скучно: схемы, куча железок и строгие нравы, совсем не оставалось простора для воображения. Его хватило ровно на год.
Дальше был юридический колледж. Мать так мечтала, чтобы он стал адвокатом, тем парнем в дорогом костюме и с кучей бабла на счету, но без друзей и совести. Вылетел после первого семестра. Он совсем не ходил на занятия. Это всё оказалось не тем, чего он хотел. Машинист локомотива. Доучился, честно вкалывал около года. Дальше был проклятый сухогруз. А потом это так надоело, что Эурон бросил всё и уехал в Германию. Целых полгода работал фотографом на всевозможных развлекательных мероприятиях. Немки оказалось вовсе и не такие страшные, как о них говорят. Как выяснилось, они очень любят англичан. Туманный Альбион, разводные мосты через Темзу, чудный дождливый край — об этом Эурон мог говорить часами. Романтика. Девицы оказались падки на британский акцент. Может быть, слегка приукрасил, сказав, что был моряком, но в любом случае его истории имели успех. Он надеялся, что где-нибудь в Гамбурге или Берлине его не ожидает какой-нибудь маленький Клаус или Штефан, а, может быть, Ханна. Впрочем, мальчишку он бы даже признал, а дочерей у него и так, избыток.
Наверное, он мог бы стать писателем, вот только больше любил участвовать, а не фантазировать. Поистине, биография рок-звезды. Да, когда-то в юности он думал о том, чтобы стать музыкантом. Харизмы хватало, а таланта, видно, не добрал. На гитаре бренчал посредственно, старина Джерри и тот играл лучше, а уж на что неповоротливый медведь. Впрочем, девкам и так, нравилась его музыка, мотоцикл и кожаная куртка, пусть он и не стал Джимми Хендриксом**, но они его любили. А Эурон любил их.
Пока Эурон пребывал в воспоминаниях, как-то незаметно стемнело. Ребята в машине, кажется, тоже заскучали. Джерри ковырялся в настройках радио, пытаясь отыскать что-то бодрящее, Тим залипал в телефон. Йорик и Вэйд курили на улице. Эурон вышел к ним. Он уже успел пару раз прогуляться вокруг территории завода, но ничего не происходило. Надеялся, что Том его не обманул. Пивоваренный завод, да и здесь он тоже когда-то работал. Не именно на этом, конечно, но на одном из похожих. Как тесен мир.
Йорик сыпал шутками, то и дело вертел головой по сторонам. Чернявый, что цыган, поджарый, как гончий пёс. А в душе всё тот же мальчишка-ренегат, дерзкий задира и верный друг. Вэйд хохотал басом и тряс головой так, что волнистые русые прядки влетали вверх. Добрая душа — раньше подбирал бездомных котят, а сейчас состоит в каком-то обществе по защите животных.
Тим — тот, всегда был умником. Стал инженером. Серьёзный дядька с бородой, в круглых профессорских очках. Две дочки, дом в ипотеку и лохматый пёс на заднем дворе. Какой же скучной стала его жизнь!
И, конечно, медведь Джерри — суровый мужик под два метра, тренер по боксу. До сих пор гоняет на байке. Женат второй раз, своего четырёхлетнего сына просто обожает. Вот так — вся банда снова в сборе. Видно, дружба была настоящей, раз спустя столько лет они согласились помочь. Тим ворчал, Вэйд отнекивался и злился, но всё равно пришли. А Джерри и Йорик, кажется, оказались искренне рады его видеть. Верно, в их обыденной жизни угас дух авантюр, но не потух совсем — тусклый, как огонёк свечи, но ещё живой. Настало время всколыхнуть былую славу.
Разгоняя сумрак, сверкнули фары в конце улицы, к старой пивоварне приближался знакомый чёрный внедорожник. Компания в тени складских лабиринтов притихла. Шутки смолкли, и все сразу посерьёзнели. Йорик напряжённо сжав челюсть, разглядывал выходящих из джипа бандитов. Вэйд ласково, как котёнка, погладил кастет, который вынул из кармана куртки и нацепил на руку. Его удар левой валит с ног любого. Джерри и Тим настороженно наблюдали из машины за внезапной сменой обстановки.
Эурон не думал — он считал. Трое в тачке, двое на воротах. Не может быть так просто, наверняка, внутри здания есть ещё люди. Знать бы точно сколько их, да нет времени ждать. Отмеренный Ником срок подходит к концу, как тонкая струйка песка, заполнившая нижнюю чашу песочных часов. А весь их план был придуман за два часа в кафе, да в машине по дороге сюда.
Собравшись в круг и положив друг другу руки на плечи, парни с минуту стояли молча, собираясь с мыслями. Имелся у них такой ритуал во времена бурной юности. Нет, тогда они не были шпаной или малолетними преступниками. Хулиганами, анархистами и знатными раздолбаями — скорее всего. Мальчишками, которые вели битву с серьёзным, скучным миром, но взрослая жизнь разбросала их по разным фронтам. Теперь у каждого свои баррикады.
— Зажжём, парни! — Эурон кивнул с ухмылкой.
Послышались одобрительные возгласы. Круг распался. Дальше всё закрутилось, словно видеокассета в быстрой перемотке. Его оружие бита. Цепь для Йорика, Джерри — пудовые кулаки и кастет, так же, как и Вэйд. Монтировка — Тим, что сказать, интеллигент.
На ворота ставят самых тупых быков.
— Привет от Ника! — Йорик и Джерри. Спустя пару минут связанные часовые отдыхают за рассохшимися пивными кадками. Путь свободен.
Пара фонарей мерцает на стыках бетонного забора, обтянутого поверху колючей проволокой. Тачки, вросшие колёсами в землю, ржавые бочки, лопаты и мусор. Кажется, завод закрыли в восьмидесятых, с тех пор он стал пристанищем маргиналов и мошенников всех мастей. В здании оказалось темно и гулко. И подозрительно тихо. Очень тихо. Огромные серебрящиеся в лунном свете котлы уже много лет стояли нетронутыми и холодными. Однако, воздух в помещении до сих пор хранил аромат хмеля, похоже, он въелся в кирпичные стены навеки, словно клеймо.
В закутках первого этажа поселился сквозняк, завывая словно ранней зверь, метался среди наружных и внутренних дверей, бился в высокие пыльные окна и стонал в спящей утробе заводских труб. Парни приняли решение разделиться и обыскать все этажи. Вэйд, Тим и Джерри поднялись на второй и отправились бродить по пустынным коридорам. Йорик и Эурон двинулись дальше, вверх по лестнице.
Они открывали каждую дверь, что попадалась им на пути, но нигде не было ни души. Лампы стрекотали под потолком, словно попавшие в ловушку мотыльки. Казалось, спящий завод пуст, как сума бродяги. Напряжение звонкой нотой камертона звучало в воздухе. Внезапно послышался шум и грохот. Скорее всего, где-то внизу. Они оба насторожились и замерли. Йорик намотал на кулак тяжёлую цепь, сосредоточенным взглядом окинул коридор. Эурон стиснув в руках биту, словно строптивую девку, кивнул ему. Они двинулись в противоположные стороны.