Когда Теон вернулся, дядя уже скинул куртку, из внутреннего кармана которой выловил колоду карт. Он разложил их на журнальном столике, небрежным движением смахнув на пол отцовские газеты, которые тот любил изучать в гостиной.
Эурон обернулся и поглядел на застывшего в дверях племянника. Похлопал по месту рядом с собой.
— Иди-ка сюда. Только руки сначала вымой, — нахмурился дядя, когда Теон подошёл ближе и потянулся к картам.
Когда же он послушно выполнил наказ и уселся на прежнее место, Эурон оглядел его цепким, почти трезвым взглядом, раздумывая о чём-то своём.
Теон нетерпеливо заёрзал на месте. Решил, что дядя хочет с ним поиграть, а это было куда интереснее скучного вечера перед теликом. Да и к тому же, столь заинтересовавший фильм он явно уже не досмотрит сегодня.
— Вот что, — щёлкнув пальцами в воздухе, Эурон выдержал паузу, — Подзаработать хочешь?
Теон задумался.
— Не знаю… Смотря, что делать надо, — ответил с сомнением.
— Да, ерунда! Надо помочь мне в одном деле. В карты играть умеешь? — спросил дядя, перетасовывая колоду.
— Умею, только… — Теон хотел узнать побольше, да и вовсе был не уверен, стоит ли соглашаться.
— Отлично! Деньги поделим, — не дав ему опомниться, Эурон хитро подмигнул и сжал его плечо.
Едва услышав о деньгах Теон сразу же оживился.
— Пополам? — наивно спросил он, глядя на дядю кристально-чистыми глазами.
Эурон ухмыльнулся и похлопал его по голове, как послушного пёсика, но ничего не ответил.
Они сыграли две партии, и Теон, конечно же, проиграл и надулся. Дядя сказал, что это не важно, что он должен лишь запоминать карты и внимательно следить за игрой. Многого от него не требовалось. Весь оставшийся вечер Теон донимал дядю расспросами о том, что они будут делать и какой ожидается выигрыш. Эурон сказал, что всему своё время и отправил его спать.
Поднявшись в свою комнату и улёгшись в кровать, Теон долго не мог заснуть, мечтая о предстоящем выигрыше и новом скейтборде, а может быть, даже о велосипеде. Давно упрашивал отца купить велик, но тот всё время отмахивался и говорил, что нет денег. Обещал подарить на день рождения ещё в прошлом году, но так до сих пор и не сдержал своё слово. Мечты были сладким как и сон, и ему привиделись целые горы золотых монет и велосипед, конечно же, самый лучший — горный с двадцатью скоростями.
С утра он всё крутился рядом с дядей, когда тот брился перед зеркалом в ванной, и не закрывая рот, трещал о своём почти что уже купленном велике. Дядя казался не таким вдохновлённым как племянник — он выглядел скорее задумчивым. Но Теон, конечно, ничего не замечал, витая в облаках. Спустя полчаса они вышли из дома, и Эурон повёл племянника завтракать в кафе. Он вообще любил жить на широкую ногу, хотя иногда это вовсе не соответствовало его финансовому положению, но тем не менее, он не привык себе в чём-то отказывать. Возможно, пара лет в тюрьме сделали его ещё более притязательным в плане удобств.
Теон уминал вторую порцию мороженого и вовсю радовался жизни. Вообще-то жить с дядей оказалось классно. Папа бы точно не стал понапрасну сорить деньгами, а сказал бы, что поесть можно и дома. Сестра даже если бы и согласилась на такой поход, то уж точно не разрешила бы ему лопать мороженое на завтрак и, конечно же, не позволила бы заказать второю порцию, аргументировав это тем, что у него горло заболит. С дядей было куда проще и веселее, можно сказать, что Теон чувствовал себя счастливым как никогда.
Когда они вернулись домой, дядя Эурон целый день обучал его карточным премудростям и хитрой системе тайных знаков. Впрочем, задача у него была совсем не сложная. От Теона требовалось только запоминать карты соперников и подавать дяде знак о том, какой же там расклад.
Вечером, когда на город опустились сумерки, они вновь вышли на улицу. А когда подошли ко входу в метро, Теон спросил, почему же они не поехали на машине, ведь знал, что у дяди есть автомобиль. На его вопрос Эурон ответил, что машина в ремонте и слегка нахмурился.
Они вышли на станции, которая следовала сразу после вокзала Ватерлоо. В Вестминстере* Теон бывал редко. Один так далеко не ездил, а сестра с отцом не так уж и часто выбирались в центр и брали его с собой. Теон с восторгом крутил головой по сторонам, разглядывая ночной город и праздный люд. Дядя прихватил его за рукав куртки, чтобы он не потерялся в толпе. На языке у Теона вертелась уйма вопросов, и он трещал без перерыва. Дядя, кажется, устал от его болтовни или же думал совсем о другом, потому отвечал невпопад. Они свернули в проулок и спустились вниз по улице. Здесь было малолюдно и темно, в отличие от озарённых яркими неоновыми огнями центральных улиц. Хотя нет, одна вывеска всё же имелась, правда совсем потускневшая и блёклая. Лампочки мигали вразнобой, а половина и вовсе не горела. «Трефовый Туз» — гласила надпись над дверью. Они остановились, и дядя поздоровался с охранником, который торчал у чёрного хода. Вытащил из кармана куртки какую-то карточку и показал ему. Теон вытянул шею, чтобы разглядеть её, но в темноте толком ничего не увидел. Похоже было на заламинированную игральную карту: крестовый туз, только на чёрном фоне белая масть, а не наоборот.
Охранник кивнул и посмотрел на Теона.
— С детьми нельзя, — строго сказал он.
— Слушай, дружище, мне не с кем его оставить. Посидит в углу вот и всё, он ведь всё равно не будет играть, — дружелюбно обратился Эурон к охраннику.
— Не положено, — не отходя от официального тона, сказал мужчина.
— Да ладно тебе, Том. Мы же с тобой не первый день знакомы. Как там твой кредит, кстати? Могу помочь, — подмигнул ему Эурон.
— К чёрту! Деньги не помешают. Всё равно собирался увольняться — лавочку-то скоро прикроют, — заявил Том. — Фараоны шныряют уже третий день, наверное, что-то нарыли.
Эурон сунул в его открытую ладонь пару банкнот, и охранник распахнул перед ними дверь. Внутри было очень шумно, играла громкая музыка, и в помещении царила полутьма, изредка разбиваемая яркими цветными вспышками. Люди сидели у стойки бара и за круглыми столиками, расставленными вдоль сцены и чуть поодаль. А на сцене у шестов танцевали какие-то полуголые девицы в блёстках. Теон во все глаза уставился на них, приоткрыв рот от изумления. Он уж точно не ожидал увидеть ничего подобного. Однако, дядя не дал ему насладиться зрелищем.
— Глаза не сломай, — усмехнувшись, сказал он и дернул племянника за руку в сторону барной стойки. — Успеешь ещё полюбоваться, а сейчас есть дела поважнее, — заявил дядя и заказал бармену двойной виски. — Какой сок дорогой, — покачал головой он и обратился к Теону: — Но ты ведь дома чай попил, вот и хватит с тебя.
— Ну, нет! — тут же запротестовал Теон. — Ты ведь себе виски купил, а мне что? Ничего?
— Очень дорогой сок, — цокнул языком Эурон.
— Так не честно! Пожалуйста. Я пить хочу, — заканючил Теон, надув губы.
— Да хорошо! Только не стони. Одни растраты от тебя, — с неудовольствием отметил Эурон, но всё же заказал апельсиновый сок. — Я на своих дочерей столько не трачу в месяц, сколько на тебя за один день, — заявил дядя, повернувшись к нему.
Теон захлопал глазами и отпил из высокого стакана сок.
— Конечно, ты ведь не платишь алименты, — расхрабрился он и решил поддеть дядю.
Одна из бывших дядиных жён приходила как-то к ним домой, и так как самого Эурона отыскать не смогла, то собиралась кинуть ему весточку через брата. Кажется, она подумывала подать в суд, чтобы стрясти с него причитающиеся ей по закону деньги.
Услышав эту историю, Эурон покачал головой.
— Бабы — дуры! Подрастёшь — сам поймёшь, — поведал он племяннику жизненную мудрость.