Едва успев удобно расположиться, мисс Ли написала старому другу и дальнему кузену Элджернону Лэнгтону, декану[3] Теркенбери, и пригласила его с дочерью посетить ее новый дом; а мисс Лэнгтон ответила, что они с удовольствием приедут, и уточнила, что они прибудут в определенный четверг утром. Мисс Ли встретила родственников без особого воодушевления, потому что по причуде своей не одобряла всякое проявление нежности. Несмотря на добродушное и подчеркнуто вежливое презрение, с которым обычно относилась к представителям духовенства в целом, на кузена Элджернона она взирала с большим уважением.
Это был высокий пожилой мужчина, худощавый и согбенный, с ослепительно белыми волосами и бледной, почти прозрачной кожей. У него были холодные голубые глаза, но выражение лица при этом исключительно доброе. В его осанке чувствовалось достоинство и в то же самое время бесконечное милосердие, которое напоминало о тех старых знаменитых священнослужителях, чьи имена навеки снискали величественную славу английской церкви. Он мог похвастаться великолепным воспитанием, которое ставило их, каково бы ни было их истинное происхождение, на одну ступень с джентльменами и придворными, и, как и у них, его библейские познания уступали достижениям в классическом образовании. А если и проглядывала косность в его нежелании серьезно задуматься над современным образом мышления, он все же обладал чувством прекрасного и настоящей христианской учтивостью, которая вызывала восхищение и даже любовь. Мисс Ли, учившейся у людей, которые умели с интересом наблюдать за самыми разнообразными тенденциями (ведь для ее скептически настроенного ума никакой образ жизни или способ мышления, по сути, не мог быть ценнее другого), нравилась его величественная откровенная простота, и она относилась к нему с несвойственной ей терпимостью.
— Что ж, Полли, — произнес декан. — Я полагаю, теперь, когда вы стали обладательницей солидного капитала, вы прекратите погоню за недостижимым. Вы успокоитесь и станете уважаемым членом общества.
— Не обязательно подчеркивать, что у меня появилось больше седых волос и глубже прорезались морщины, с тех пор как мы виделись в последний раз.
В это время мисс Ли, которая мало изменилась за последние двадцать лет, удивительно походила на портретную статую Агриппины в музее Неаполя. У нее было такое же морщинистое лицо с выражением презрительного равнодушия к мирским делам и та же исключительная благородная стать, которую императрица обрела, управляя массами, а мисс Ли — управляя собой, что требует гораздо больше усилий.
3
Ранг следующего по старшинству после епископа духовного лица в католической и англиканской церкви.