Не одну.
И уничтожение лайнера как финальный штрих.
Суть ведь не в смерти, а в страхе… Камеры «Селестины» никто не отключал, пассажиры сами снимали видео и рассылали по социальным сетям.
Заряды таились в ключевых точках корабля. Беглецам (вернее, смертникам, что находились на борту, но Мак и Корешья быстро захватили бразды правления) нужно было лишь нажать кнопку детонатора.
По прошествии времени все стало таким простым и понятным…
Но тогда, среди разбросанных по залам и коридорам кровавых ошметков, даже я поверила, что сбежавшие преступники — злые гении, способные в мгновение ока уничтожить «Селестину» и три тысячи ее пассажиров.
Как выяснилось, они действительно могли это сделать.
Выяснилось позже — после того, как капитан обменял себя на захваченных в ресторане детей. Среди них был его собственный сын. Он рвался к маме, что осталась в плену, и его увели от ресторана, обещая «дать порулить».
Этого ребенка знала вся команда. Он часто бывал в рубке. Никто не мог предположить, что на нем будет микробомба. Все происходило слишком быстро! Люди руководствовались инстинктами, а не инструкциями.
Крохотного устройства хватило, чтобы вывести из строя находившихся поблизости членов экипажа и повредить панель управления.
Об разыгравшейся на пару этажей выше трагедии я услышала из уст репортеров через несколько недель. Тогда же… Я презирала себя за слабость. За то, что могла подойти к преступникам впритык — и не могла ничего сделать! Если бы мне дали хоть каплю материальности, столько людей остались бы живы!
А если бы я не предала Даниала Каса, Мак и Корешья гнили бы в тюрьме довеку… То есть не гнили бы. Их подельники все равно устроили бы терракт. Но легче от этого не становилось!!!
Плач и крики навсегда вьелись в память. Я стояла там, в центре событий, бесполезная и жалкая, виноватая и в бойне, и в своем бессмысленном существовании. Люди погибали от ран, медики не успевали уделить внимание всем, а я… Я могла бы спасать жизни, но мои руки проходили сквозь окружающих!
В какой-то момент я увидела его. Как и раньше, он странным образом выделяся из толпы, хотя во внешности этого пассажира не было ничего примечательного.
Александр Райс искал свою жену. Зажимал разорванные артерии, придерживал вспоротые осколками стекла животы, мастерил из подручных материалов шины — и искал ее, не останавливаясь ни на миг.
Он казался ненастоящим. Среди боли и страха он вел себя на удивление сдержано. Не делал лишних движений, не отвлекался, не вздрагивал, когда из ресторана доносились выстрелы.
Помогал и искал.
Я подумала, что у него совсем нет чувств. Он напоминал киборга, получившего приказ. А потом поймала его взгляд, и стало стыдно до глубины души.
Этот человек страдал так сильно, что мне и представить сложно. Он разрывался между гражданским долгом и желанием отыскать жену. Райс сходил с ума от отчаяния, но продолжал помогать тем, кто истекал кровью рядом с ним, и убирать с места взрыва тех, кто носился в панике, причиняя раненым еще больше увечий.
— Не волнуйся о своей жене! — Как же я хотела, чтобы он меня услышал! — Это сектор А! Первый класс! Ее здесь нет! Не мучь себя! Она — счастливица, раз имеет такого заботливого мужа!
Вскоре всеобщий шум перекрылся громким объявлением. Помощник капитана просил пассажиров, имеющих опыт медика, оказать помощь команде. Также всем пилотам следовало пройти в служебный сектор.
Я помнила, что Райс — пилот.
Я была уверена, что он проигнорирует сообщение.
И я никогда бы не предположила, что на «Селестине» он окажется единственным дееспособным пилотом.
Или единственным откликнувшимся?
Потом вроде бы всплыли другие имена… Известные, если верить новостным каналам Оникса. Для меня они ничего не значили, да и кто я такая, чтобы их в чем-то обвинять?
Райс спросил, составили ли список заложников, и, получив отрицательный ответ, направился в рубку. Взрыв повредил автоматику, требовалось ручное управление… Впоследствии репортеры окрестили это подвигом, немного погодя — чудом, еще позднее — неслыханной удачей. Никто не говорил, что пилот обычных транспортников и космомаршруток трудился, не жалея себя, чтобы вернуть контроль над лайнером и выровнять курс. Благодарили судьбу, а не какого-то Александра Райса… Впрочем, ему досталось сполна внимания. Жаль, что никто не пожелал бы себе такой славы.
Несколько часов стояло затишье. Люди не понимали, почему захватчики ничего не делают. Они могли вытребовать спасательную шлюпку и раствориться в бесконечности космоса, а вместо этого просто тянули время!