— А импланты чем мешают? В развитых мирах киберинтим процветает, и никого это не смущает.
Его просветили, что интим — это одно, а к жене на современном Ониксе совсем другие требования. Стопроцентное здоровье, например. Никаких преступных воротил в качестве преследователей. Образование, которым не стыдно зарабатывать на жизнь. Ну и характер подходящий: либо пробивная бой-баба, что будет держать семью в ежовых рукавицах, либо послушная пай-девочка без собственного мнения. Мода на таких пошла, представьте себе. А бедняжка Сана, как говорится, ни рыба, ни мясо. В качестве объекта восхищения сойдет, но для быта не годится.
— Ясно. Милая планета.
Ощущая, что в глубине души он готов посочувствовать обездоленному киборгу, Райс спровадил курьера. К счастью, долго размышлять на тему кэй-материи и человеческих судеб ему не позволили.
Высокий плечистый мужчина, чье лицо скрывала кудрявая борода с проседью, ожидал у трапа, держа наготове идентификационную карточку.
— Профессор Торн? — Сэм кивнул «Заре», приказывая впустить пассажира. — Вы без багажа?
— Omnia mea mecum porto.
— Правда? — Райсу показалось, этот человек старается его уколоть. — Ну, носите. Только учтите, что «Касэлона» — не туристический лайнер. Зубную щетку, халат и тапочки мы не предоставляем. У нас сплошное самообслуживание. Кормежка из автомата, убирать за собой придется самостоятельно. Не передумали еще?
— До Оникса-10 неделя пути. Перетерплю.
Сэм пожал плечами и отошел, предоставив пассажира самому себе.
За последующие пару часов появилось еще несколько сообщений с предложениями о доставке. Трюм понемногу заполнился, список клиентов увеличился. Вскоре привезли консервы и замороженные продукты (даже с бонусом — поставщик добавил лишний пластиковый контейнер со словами: «Чисто по дружбе, Райс!»), пришли громадные ящики из «Лучистого Оникса», на борт едва не проник кэй-пес из стоявшего по соседству транспортника.
К полудню Райс вымотался настолько, что с радостью наплевал бы и на дела, и на пассажиров, и на чертову планету. Но приходилось вертеться.
— «Зара», напомни-ка, где у нас тепловизор?
Бортовой компьютер без обиняков сообщил, что прибор сломался в прошлом году, а потому искать Леви Стар, предположительно прятавшуюся на корабле, придется по старинке.
— Можешь засечь кэй-кота? — хоть в этом не хотелось тратить силы.
«Зара» могла все, однако либо кэй-кот находился вне «Касэлоны», либо был выключен.
— Ладненько… Транслируй меня на динамики грузового отсека.
Чувствуя себя охотником за привидениями и подозревая, что, услышь его проникновенную речь семейка Волка, хлопот не оберешься, Сэм не слишком вежливо сообщил Леви, что не собирается отпирать трюм как минимум неделю. Если ей неохота превратиться в мумию, пусть выходит, пока есть шанс. Он даже готов подумать о том, чтобы не выгонять ее с корабля метлой.
Никакого отклика.
— «Зара», давай еще раз внешние камеры. Все.
Угробив полтора часа, Сэм пришел к выводу, что на «Касэлоне» творится какая-то чертовщина.
С трапа Леви не сходила, однако в отдалении между другими кораблями несколько раз мелькнула вроде бы женская фигура. Получалось, она сбежала через грузовой отсек? Но открывался он только под присмотром хозяина корабля.
Камеры там были не ахти, и все же одна из них запечатлела подозрительную тень. Слишком размытую и быструю для человека, однако Райс предпочел списать это на неисправности техники.
— Четырнадцать ноль-ноль, — напомнила система. — До отлета остался час.
«Всего час… Надеюсь, за это время сюрпризов не прибавится», — Сэм вспомнил, что не ел с утра, и отправился на кухню, чтобы добыть из тамошнего автомата немного жижи, выдаваемой рекламой еду.
На столе обнаружился нарезанный толстыми ломтями хлеб (настоящий, свежий и ароматный), разогретые котлеты (с кусочками лука и чеснока, а не присыпанные приправой), салат из огурцов (не сушеных) и чай с нерастворимой заваркой и апельсиновой коркой.
— И кто же тут хозяйничал?
«Зара» продемонстрировала недавнюю запись.
У плиты орудовала Сана. Да, та самая умница-тихоня, которой полагалось сидеть в каюте и носа не показывать. Или Сэм неточно сформулировал приказ, или…
В кои-то веки ему стало совестно. В голове поселилась неуверенная мысль: «А вдруг?». Вдруг все не так, как представлялось на первый взгляд? Вдруг он ошибся? Вдруг в «Барахолке Ника» был совсем другой киборг?