Забавно, однако на этом приеме даже еда соответствовала земным обычаям. Вернее, я бы назвала угощения скудными, но на привыкшем к кормосмесям Ониксе они наверняка считались невиданной роскошью.
Потом гам утих, потому что подъехала какая-то местная шишка. Этот мужчина с тонкими усиками и маленькими злыми глазками в новостях не светился, поэтому я понятия не имела, кто он. Проводила взглядом без особого внимания, да и забыла о его существовании.
Но именно опоздавший чиновник заставил меня усомниться в том, что дело Лилианы Эвгении и четверых ее мужчин похоронено навеки.
Он привез творог. Грамм сто, не больше, однако все сгрудились вокруг стеклянного контейнера и принялись охать и ахать, как полоумные.
— Эй, а в чем прикол? — Я злилась, когда чего-то не понимала. — Вы зажиточные люди. Может, каждый день деликатесов и не едите, но уж точно на ваших столах бывает творог!
Объяснения последовали через несколько минут, и звучали они не столько невероятно, сколько безумно.
Во-первых, этот прием организовал губернатор Оникса-2 в честь доблестных ученых из Исследовательского центра, которые трудились дни и ночи напролет, и совершили прорыв в науке.
Во-вторых, под руководством некоего Зик Ли, гениального уроженца Алиана, загадочная хроноБК-лаборатория заработала снова.
В-третьих, программа по терраформации Оникса-10 начнется в следующем году и будет проходить в несколько этапов. После их завершения ледяная планета не просто станет пригодной для жизни и ведения хозяйства — из нее сделают копию Земли с ее уникальным животным и растительным миром, причем Земли настоящей, а не той туристической конфетки, в которую она превратилась.
В-четвертых, Илиас Метт отправляется в командировку на Алиан, чтобы перенять их методы информационной пропаганды и рекламы.
И, в-пятых, творог, собравший столько восторгов, получен от потомка коровы из хроноБК-лаборатории, что доказывает жизнеспособность особи и является вестником новой эпохи.
«…Из хроноБК-лаборатории?» — услышав это, я не могла думать ни о чем другом. Я ведь тоже появилась в этой самой лаборатории. То есть пример четвероногой животины показывал, что и некое двуногое создание по имени Екатерина и по профессии ветеринар — «жизнеспособная особь»?
Что они задумали на самом деле? Нашли способ прорваться сквозь время и вытаскивать живых существ из моей современности? Или это — не будущее, а иная реальность, и такие рассуждения в корне неверны?
Выступлению мужчины с усиками поаплодировали, и на этом просветительская часть мероприятия закончилась. Снова появилось шампанское и несчастные бутербродики с тонюсенькими огурцами, снова заиграла музыка, снова замельтешили женщины в необычных нарядах…
Я почти не смотрела на них, но платье одной из дам привлекло мое внимание. Точно в таком же Лилиана Эвгениа исчезла в дезинтеграционной камере. К нему прилагался тонкий шарфик и туфли на шпильке.
Кто-то толкнул официанта, и бокал с шампанским перевернулся, окатив женщину пенными брызгами. Она вскрикнула, отпрянула… Схватила мокрый шарфик прежде, чем жидкость перешла на платье, и поспешила к припрятанному за декоративным кустом утилизатору.
На ее лице застыло недовольство пополам со злостью. Совсем как на физиономии Илиаса Метта, когда он рвал полосатый шарф Лилианы Эвгении.
Да, я вспомнила тот день!
Стало быть, именно Метт — убийца?
Что ж, в ближайшее время я собиралась либо подтвердить это, либо опровергнуть.
Касэлона
Мик отчаянно трусил, но он скорее сунулся бы на захватчика с голыми руками, чем позволил себе продемонстрировать страх перед сестрой. Хватит и того, что Мира, будто приклеившаяся к двери в надежде выведать подробности происходящего на корабле, собиралась совершить откровенную глупость.
— Не стой столбом! Живо говори мне пароль! — Она не отрывалась от щелки, сквозь которую прекрасно просматривался коридор и часть каюты, где находились Даниал Кас и заложники. — Сам слышал: там не только эта бестолочь Леви, но и папа.
— Ни за что, — как припечатал Мик, оборонительным жестом выставляя перед собой ладони. — Придумай что-нибудь другое.
Она поерзала, распрямляя затекшую ногу, и покосилась на него через плечо.
— Там папа, — сказала с нажимом. — Лучше не беси меня.