В итоге императрица пожаловала черноморским казакам земли на Кубани «в вечное и потомственное владение», и уже через год они начали переселение, открыв новую страницу истории казачества. Вот только писалась она не с чистого листа: дело в том, что на Кубани уже проживало большое количество казаков, бежавших туда после предыдущего крупного конфликта с правительством. Речь идет о Булавинском восстании донских казаков, произошедшем при Петре I (1707–1708). Спусковым крючком тогда стала царская облава на беглых крестьян, издавна привыкших искать убежище на Дону. Это было прямым нарушением устоев — веками люди почитали за истину то, что «с Дона выдачи нет».
Мятеж вспыхнул, как сухое поле в жару. Под началом Кондратия Булавина собралось до 20 тысяч повстанцев. Против них выслали два полка из Москвы, 400 воронежских драгун от гетмана Мазепы и еще украинское войско «со всею бригадою слободских казаков из Ахтырского и Сумского полков». Восстание жестоко подавили, сам Булавин погиб (по другой версии — совершил самоубийство), но большая часть мятежников с новым лидером Игнатом Некрасовым успела бежать на Кубань, принадлежащую в то время крымским ханам. Некрасов стал родоначальником особой ветви казачества, называемой «некрасовцами» или «игнат-казаками». Также их называли «черные игнаты» за кафтаны черного цвета.
Заручившись поддержкой крымского хана, Некрасов создал государство в государстве, своего рода казачью республику, для которой он лично разработал свод законов, так называемые «Заветы Игната», которые сильно отличались от законов и обычаев, бытовавших в Российской империи. Начнем с того, что Некрасов требовал придерживаться старой веры, не признавая ни никонианского, ни греческого духовенства. Старообрядческие священники тоже не являлись для него авторитетом: он предписывал им во всем подчиняться Кругу — высшему органу казачьего самоуправления. Неподчинение каралось обвинением в ереси и изгнанием. При этом религия имела для некрасовцев колоссальное значение. За богохульство в любых проявлениях полагалась смертная казнь, но только по отношению к дееспособным людям — безумных за это никак не наказывали. Некрасовцы уже тогда, в XVIII веке, боролись с домашним насилием, защищая права женщин. Если муж обижал жену, Круг его наказывал, порой очень жестоко. За насилие могли запороть насмерть. По женской жалобе священника могли принудить развести пару, но если сама женщина изменила мужу, ее закапывали в землю заживо. За мужскую супружескую неверность полагалось 100 плетей, что тоже почти всегда оканчивалось смертью.
Важным пунктом «Заветов» было негативное отношение к царской власти, но не к России: «Царизму не покоряться. При царях в Россию не возвращаться». И в то же время — «на войне с Расеей в своих не стрелять, а палить через головы. Против крови не ходить». И очень важное для всех казаков: «Стоять за малых людей».
Бежав на Кубань, «черные игнаты» поначалу осели в ее средней части. Сейчас на месте их первого поселения находится станица Некрасовская. Позднее большинство из них вместе с Игнатом Некрасовым переселилось на Таманский полуостров. Там «игнат-казаки» основали три небольших городка — Блудиловский, Голубинский и Чирянский, оттуда они совершали набеги на приграничные русские земли. После смерти Некрасова в 1737 году поведение их стало более мирным, и царствующая в тот момент Анна Иоанновна предложила им вернуться на родину. Получив отказ, она направила на Кубань войска, и некрасовцы начали спешно переселяться в турецкие владения.
Считается, что последние кубанские «игнат-казаки» ушли в турецкую Бессарабию в 1791 году после взятия Анапы русским отрядом генерала И. В. Гудовича, но память о них сохранялась в тех краях еще очень долго, как и о их строгих законах, передаваемых из уст в уста. Скорее всего, ушли тогда не все, выросшие в этой традиции, ведь из общины время от времени изгоняли кого-нибудь. Да и на переезд в Турцию тоже, возможно, решились не все, а кто-то тихо остался жить на прежнем месте, не афишируя свои взгляды.