Я присвистнула. Белый список! Если учесть, что в верхний, или красный, так сказать, главный список входят члены королевской фамилии — и все; а белый является вторым по значимости!..
— Что я о нем не знаю? Он герцог инкогнито? Эльфийский посол? Или глава гильдии тайных убийц?
Дэн лишь многозначительно поднял брови.
Глава 4
Норберт позвонил мне на следующий день утром.
Да, Фреду не повезло во вторник, 10 октября — а в среду, 11го, коммуникатор просигналил в немыслимую рань — в одиннадцать утра.
Ну, а как еще назвать это время для человека, возвращающегося обычно с работы в три-четыре утра?
Естественно, вчера после ухода Дэна я еще долго не спала — прикидывала, как пойдут теперь дела у ресторана? Конечно, слухи и сплетни дело временное, но вылетев один раз из обоймы, можно туда уже и не вернуться… Вряд ли я найду другую такую комфортную работу, если «Олений рог» закроется.
И кому мог так помешать наш тихий Норберт?
Что говорят обычно великие детективы: Is fecit cui prodest — сделал тот, кому выгодно?
А что я вообще знаю о Норберте Редфилде, в самом-то деле? Белый список, ну надо же!
Дата рождения — 12 января, это известно, потому что в этот день ресторан открыт только для «своих». Водолей, значит. Впрочем, я все равно мало что понимаю в зодиакальных тонкостях, и уж точно из-за них не убивают. Знаю, что ему 44 года, что он беззаветно любит кулинарию, оперные арии для меццо-сопрано и гравюры с изображениями рек и мостов. Знаю, что у него есть дом здесь, в Люнденвике, совсем рядом с рестораном, и вроде бы еще загородное поместье, где живет его… сестра? Матушка?
Упс… все, больше ничего не знаю. Даже был ли он женат — потому что в последние 4 года, по моим наблюдениям, он женат на ресторане.
Итак, в одиннадцать утра мой — да-да, тот самый, личный — коммуникатор просигналил каким-то хриплым, так и хочется сказать — преступным голосом. На экране я увидела Норберта — совершенно обыкновенного, в белой рубашке с кружевным жабо, с крупным сапфиром в мочке правого уха; серебристые волосы завязаны в хвост, за спиной виднеются корешки книг и большой экран компьютера.
— Не разбудил? — поинтересовался он.
— А если бы и разбудил? Все равно уже пора вставать… что-то срочное?
— Ну, можно сказать и так. Мы завтра возобновляем работу, было б хорошо, если бы ты приехала сегодня как обычно. — Вот вроде бы и обычным голосом он говорит, но видится на дне глаз какое-то не то принуждение, не то неуверенность. — Надо меню обсудить, по закупкам пройтись. Фреда-то еще с декаду не будет.
— Хорошо, буду, — и я со вздохом отправилась начинать новый день.
Некое дежа вю — как и вчера, в дверях меня встретила Майя. Только глаза у нее уже не горели весельем — какое уж тут веселье…
— Какие новости? — поинтересовалась она. И сама же ответила, — Хотя, что спрашивать, все мы тут в одном положении.
Конечно, я могла бы похвастаться, что вчера в ночи принимала в своем доме ведущего следователя, и вряд ли это нанесло бы непоправимый удар по моей репутации — но ведь обещала помалкивать…
— Ты Норберта уже видела? — спросила я, вешая мокрый плащ. Октябрь, прощай, хорошая погода…
— Нет пока, он в кабинете на телефоне, просил не беспокоить. Придет на кухню сам.
На кухне было непривычно тихо — плиты погашены, ребята не стучат ножами и противнями, не гудит миксер, не пахнет тесто… Я по привычке свернула к своей комнате, но, пройдя несколько шагов по коридору, махнула рукой и вернулась к кондитерскому столу. Майя продолжила вчерашнее высокоинтеллектуальное занятие — выкладывала узоры, только на сей раз из миндаля. На высоком барном табурете сидел наш метр Джонатан — очень непривычный в джинсах и джемпере вместо привычного смокинга. Выглядел он растерянным не меньше нашего, если не больше, вчера-то его не было при всех событиях, благо его рабочий вечер начинается с семи, за час до открытия ресторана.
— Я вот думаю, — прервал молчание Джонатан, — какое счастье, что мы не работаем на время ланча! А то консоме досталось бы клиенту…
— Да уж, — кивнула Майя. — Интересно, как мы теперь будем работать, по старому меню, или новое надо разрабатывать?
— Еще интереснее, придет ли к нам пресловутый новый шеф, или будем крутиться сами? — поинтересовалась я. — Никто Норберта не пытал?
— Не успели, — ответил Джонатан. — Ладно, давайте пока подобьем остатки, чтобы знать, чего у нас нет.
Выяснилось, что нет очень многого.
Все-таки вчера по кладовым прокатилась сперва волна экспертов, забравших на обычную и магическую экспертизу все, что могло иметь отношение к бульону; потом там попаслись оперативники — ну, и в самом деле, не голодать же людям? Я сама и делала им бутерброды, так что хлеб, паштеты, ветчину и всякий сыр нужно было закупать или готовить заново. Мясо (в том числе пресловутую оленину) и рыбу накрыли стазисом, но вот беда — вроде бы в стазисе ничто не портится, однако если хранить продукты более семи суток, они теряют вкус и аромат, и нежнейшая бело-розовая нельма превращается в сухую мочалку.
Самое скоропортящееся, вроде ягод кармалии, которые через час после снятия с веток превращаются в малоаппетитную кашицу, просто выкинули — они даже в стазисе не хранятся.
Как раз к моменту, когда мы добили последний список, спустился Норберт. Был он, вопреки ожиданиям, весел и бодр.
— Ну что, отравители? — радостно спросил он, потирая ладони. — Как дальше жить будем?
— Полагаю, что безо всякого удовольствия, — мрачно ответила Майя. — Черта с два к нам теперь кто придет, можем переквалифицироваться в торговцев электролампами. Слово «отравители» не только ты произносишь, я уже газеты почитала, да и Сеть отрывается вовсю.
— Ошибаешься, милая! К счастью, ты ошибаешься. Итак, информирую вас, мои дорогие, что, у нас на ближайшие три недели расписаны все места, вплоть до столика под лестницей. Закупки и составление меню тащил на себе Фред — теперь придется, пока его нет, делать это нам вчетвером.
— А готовить кто будет? — ужаснулась я?
— Разделимся. Мясо готовит Хаким, рыба на Судзуки, десерты, понятно, Майя. Салаты возьмет Антония, горячие закуски и супы — я сам.
— А эльфов? — спросила я.
Тут надо пояснить.
Хотя «Олений рог» считался рестораном преимущественно для человеческой расы, здесь нередко можно было увидеть эльфа или дроу. Гномы, понятное дело, ходили только в свои трактиры — да и готовить их пищу мало кто из людей умел; для меня, например, она была практически непереносима, столько пряностей добавляли гномские повара к любому продукту. То же самое относилось и к оркам, а если учесть их специфические вкусовые пристрастия, такие, как мясо только и исключительно с кровью и чай с мукой, солью и жиром — не всякий хомо готов был заглянуть в орочий кабак.
Говорят, пару раз видели в «Оленьем роге» за столиком и дракона — впрочем, я думаю, это так, для интересу рассказывали, потому что отличить дракона в человеческом облике от обычного хомо мог лишь маг, да и не всякий.
Обычную человеческую пищу эльфы не очень любят, хотя могут есть без урона для организма. Просто для них наша пища столь же «перепрянена», если можно так выразиться, сколь для меня — гномская. Там, где Фред добавляет к оленине 2–3 ягоды можжевельника на порцию, эльфийский повар употребил бы одну — а то и вовсе заменил бы можжевеловые ягоды эльфийской приправой мелдор, являющейся смесью двадцати семи трав.
Люнденвикские рестораны высокого класса обычно включали в меню три — четыре специфических эльфийских блюда, которые, надо признать, не часто бывали востребованы — слишком пресные для людей…
При этом дроу предпочитали пищу более острую и пряную, и собственных заведений не открывали. Да и невыносимо было бы для истинного дроу тратить свои лучшие годы, сидя на одном месте в человеческом городе.
— Сколько эльфийских блюд мы обычно ставим в меню? — спросил Норберт у Джонатана.
— По сезону, от трех до шести. Больше всего летом и осенью, зимой эльфы в Люнденвик особо не ездят. Если только из посольских кто забредет, — отрапортовал тот.