И тут приговорённый закричал снова…
Часть 1. Семена
Если бы вы посмотрели на Зимогорье с подоблачной высоты, его центр, возможно, напомнил бы вам спутанный моток пёстрых ниток с заблудившимися в нём светлячками уличных фонарей. У маленького города никогда не было регулярного плана, улицы беспорядочно расползались во все стороны от построенной в незапамятные времена крепости, обходя холмы, сторонясь влажных белёсо-туманных низин, устремляясь к неспокойной реке. Переулки спонтанно возникали там, где это было удобно в конкретный момент времени. В камень город оделся постепенно и не до конца. Дома из кирпича и булыжника соседствовали здесь с деревянными постройками — от покоряющих своей функциональной гармоничностью крепких изб до кажущихся воздушными общественных зданий с ажурной резьбой по всему фасаду. И пока большинство туристических городов гордилось своей стройной, вычерченной по линейке регулярной застройкой и целыми кварталами, возведёнными в один период и в одном стиле, Зимогорье не менее обоснованно гордилось своим первозданным хаосом, заблудиться в котором было обычным делом не только для туристов, но и для многих местных жителей.
Кристина Гордон к этим многим не относилась. Зимогорье она знала, как свои пять пальцев, любила всей душой и с неизменными восторгом и гордостью рассказывала о нём посетителям главного городского музея.
— Когда-то здесь действительно была горная гряда, — уверенно отвечала Тина на вопросы о происхождении названия города. — Самая настоящая, с узкими тропами, леденящими душу обрывами и непокорными снежными вершинами. Но около двух тысяч лет назад произошёл мощный выброс природной энергии, и горы ушли в землю, оставив на память о себе лишь пологие холмы, на самом высоком из которых и вырос Зимогорский замок, положивший начало новому городу.
Хранитель оружейного фонда, он же — первый заместитель директора музея, преподававший раньше историю в одном из крупнейших университетов Содружества, скептически посмеивался, но опровергать версию коллеги (тоже, как-никак, дипломированного историка) не спешил. В конце концов, он приехал в Зимогорье всего четыре с половиной года назад. Что он знает о местных природных энергиях? И потом, кому, как не историку, ценить красивые истории? Особенно рассказанные с любовью и вдохновением. А рассказывала Кристина упоённо. Этим упоением была пронизана вся её работа. Научный сотрудник книжного фонда с радостью переехала бы в старинный замок, но, увы, приходилось довольствоваться долгими вечерами в рабочем кабинете, в тишине, в обществе увесистых фолиантов и старинных рукописных свитков, при мягком свете ламп и под постепенно затихающее пение птиц за приоткрытым окном.
Вот и сейчас, приглядевшись к тёмному силуэту замка, внимательный наблюдатель заметил бы приглушённый тяжёлыми шторами свет в одном из окон северной башни. Свет этот, впрочем, скоро погаснет, потому что время подобралось к полуночи, и Тине Гордон пора выйти из своего убежища навстречу тому, что судьба уже приготовила для неё и для всего Зимогорья.
Ещё спускаясь по лестнице, Кристина услышала оживлённые голоса. Заглянув в комнату охраны, она к своему удивлению обнаружила там не только дежурившего этой ночью Рэда, но и Гая. С бывшим одноклассником, а ныне — старшим лейтенантом зимогорской полиции Кристина не виделась, кажется, около года. Это было особенно удивительным, если учесть, что с женой его она общалась регулярно. Самого же лейтенанта Сиверса служба поглотила целиком и отпускала, похоже, крайне редко.
— Какие люди! — воскликнул Гай. — Рад тебя видеть!
Коротко обняв его, Тина улыбнулась в ответ.
— Это взаимно. Какими судьбами в нашей скромной обители, да ещё в такой поздний час?
— Товарищ лейтенант шёл на свет твоего окна, — хохотнул Рэд. — Говорит, нормальные люди так поздно на работе не сидят. Заволновался, не случилось ли чего.
— Служба обязывает беречь покой всех горожан, — серьёзно подтвердил Гай. — Даже ненормальных трудоголиков-полуночников.
— Кто бы говорил, — хмыкнула Кристина. — Тебе и самому не мешало бы почаще появляться дома. Анна жалуется, что скоро ты ей только во сне будешь являться.
— Виноват, — согласился Гай, без особого, впрочем, раскаяния. — Работа затягивает… Пойдём, провожу тебя, что ли, раз зашёл. Сто лет ведь не виделись…