Парни переглянулись, не понимая иронии "клиента", и дружно бросились на Федотова. И он наконец дал волю своему раздражению, плохому настроению и злости.
Описывать эту схватку, похожую больше на показательные выступления мастера восточных боевых искусств, не имеет смысла. "Надежные ребята" лишь выглядели грозными противниками, внушавшими уважение и страх, на самом деле они за редким исключением знали только картинные позы и ката каратеков, применить которые в реальном бою были не в состоянии. Из них только длинноволосый, познания которого тянули на первый-второй дан карате, оказал достойное сопротивление, да и то лишь потому, что был вооружен не только кинжалом, но и пистолетом. Ираклию пришлось станцевать "маятник" и вырубать парня по-серьезному, так как он собирался пустить оружие в ход, увидев, что уступает противнику в рукопашном бою.
Драка закончилась.
Одна "Волга" умчалась, по-видимому, за подмогой. Водитель второй вмешиваться в события не стал, только высунулся из кабины, с опаской глядя на Федотова.
Ираклий оглядел поле боя, на котором лежали неподвижно или едва шевелились шесть человек. Злость прошла. Появилось чувство опустошения и вины, будто он совершил предосудительный поступок, и уверенность, что Мария этот конфликт не одобрила бы. Но она могла предупреждать подобные инциденты, а Федотов не умел и, проанализировав свое поведение, пришел к выводу, что надо в ближайшее время взять у ведуньи несколько уроков, чтобы в будущем научиться не доводить ситуацию до взрыва.
С сожалением оглядев свой испачканный и располосованный клинком плащ, Ираклий поплелся сквозь моросящий дождик по блестящему тротуару, чувствуя всем телом взгляды поверженных "надежных ребят", и среди этих взглядов определил один не злобный, а внимательный, сочувствующий и неодобрительный одновременно. Оглянулся, но определить в темноте источник этого странного взгляда не смог.
Дома он тщательно вымылся в ванной, очищая кожу мыльной пеной, а душу самобичеванием и обещаниями исправиться, дошел до кондиции, то есть до состояния полного раскаяния, и судьба снова сжалилась над ним, посылая одну за другой две награды.
Первой оказалось известие от Корнеева: раздался телефонный звонок, Ираклий снял трубку и услышал голос бывшего майора:
- Привет, командир. Не спишь? Как дела?
- Как сажа бела, - отозвался обрадованный звонком Ираклий.
- Что так?
- Да, в общем, тоскливо мне, - признался Ираклий. - Мария уехала... в Жуковку, помогать Егору, я один, бешусь, час назад подрался с рэкетирами...
- Это наше нормальное состояние, так что не бесись. Мария приедет, и все станет на свои места.
- Сомневаюсь я...
- А ты не сомневайся. Кончай хандрить и займись общественно-полезным делом, а хочешь - приезжай сюда, место для тебя в нашей системе найдется. Кстати, что ты выяснил о Братстве Черного Лотоса? Я просил тебя недавно.
- Узнал только, что в Нижегородской губернии строится еще один храм, в Арзамасе. В самом Нижнем уже действует один, но я туда не заходил. Вот дождусь Марию, вместе сходим. А что так взволновало твоих церковных начальников? Почему они заинтересовались Братством?
- Во-первых, церковь справедливо боится внешней экспансии неправославных концессий. Во-вторых, нетрадиционные религиозные сообщества способствуют вытеснению православия и замене его так называемыми "демократическими" культами, соответствующими мировоззрению Запада.
- Пусть успокоятся, - хмыкнул Ираклий. - Судя по всему, храмы Черного Лотоса действительно принадлежат системе подготовки рекрутов для Российского легиона, религией здесь не пахнет.
- А вот тут ты не прав, - возразил Корнеев. - Насилие - тоже религия, а ее адепты волнуют церковь не меньше, да и меня заставляют работать не за страх, а за совесть. Узнаешь что еще, звони, будем координировать работу против Братства.
- Да я вроде не собирался воевать с этим Братством.
- Это так кажется. Уверен, к тебе скоро придет Ходок Предиктора и предложит службу. Неужели откажешься?
- Не знаю, - пробормотал Ираклий, - не думал. Если честно, я не особенно страдаю от отсутствия боевых действий, больше - от нехватки финансовых средств на расширение издательского дела.
Корнеев хихикнул.
- Есть такой анекдот. Цыганка гадает мужику по руке: "До сорока пяти лет ты будешь страдать от отсутствия денег". - "А после?" - "А после привыкнешь".
Ираклий знал этот старый анекдот, но рассмеялся.
- Как раз про меня. Хотя, с другой стороны, ты прав, не может быть, чтобы о нас забыли. Я все время жду чего-то такого... каких-то известий, перемен, событий, причем с ощущением, что пружина сжимается, сжимается... Или это просто нервы?
- Ты всегда поражал меня отсутствием волнения в самых напряженных ситуациях, командир, так что нервы здесь ни при чем. Просто тебе надо наконец жениться. Почему ты не сделаешь предложение Марии?
- Не все так просто... - буркнул застигнутый врасплох Ираклий. - Она по Замыслу - берегиня Егора...
- То было давно и неправда. Меняй судьбу, меняй отношение к Марии, меняйся сам, и все будет хоккей. Удачи тебе.
Ираклий посмотрел на трубку в руке, как на вестника нежданного открытия, положил на аппарат. Корнеев обнаруживал опыт и мудрость, которые Ираклий раньше не замечал, но от этого предложения бывшего майора не становились менее интересными. Думать он умел и дружбой дорожил, что вселяло уверенность и вдохновляло. Сергей готов был прийти на помощь в любой момент, а такое проявление дружеских чувств надо было ценить.
Шел первый час ночи, когда Ираклий, проанализировав разговор с Корнеевым, собрался спать, и в этот момент в прихожей раздался звонок. Душа встрепенулась, отзываясь на чей-то знакомый эмоционально-мысленный зов, и это был второй подарок судьбы за вечер, изменивший состояние Федотова. Открыв дверь, он увидел Марию.
Женщина была в полупрозрачном плаще, мокром от дождя, откинула капюшон, слабо улыбнулась.
- Может быть, ты меня впустишь?
Ираклий опомнился, пропустил гостью в прихожую, помог снять плащ, с дрожью прикасаясь к ее плечам, повернул ее к себе и поцеловал. К его удивлению, она ответила. Ираклия бросило в жар, он начал целовать ей шею, щеки, губы, расстегнул пуговицы на корфточке и остановился, обострившимся чутьем уловив на миг напрягшееся тело.