- У него пушка, наверно... - пробормотал один из них.
- Да нету у него ничего, - буркнул второй с сомнением, - на понт берет, гад.
- А ты проверь, - посоветовал Панкрат, оттопыривая пальцем карман таким образом, чтобы казалось, будто там действительно спрятан пистолет.
Мужики потеряли желание сопротивляться, начали отступать, бросая косые взгляды по сторонам.
- Стоять! - приказал Панкрат. - Я ведь не шутил насчет милиции. Сейчас вы скажете свои имена, фамилии, адреса, пообещаете пойти в органы, чистосердечно рассказать о своем хобби, и я вас отпущу.
- Ты что, земеля? - опешил самый старший из четверки. - Нам же по три года светит за это дело!
- А когда вы сюда шли, о чем думали? Одни идиоты крадут провода с высоковольтных линий электропередачи, другие курочат памятники... Фамилии!
- Да я его щас успокою, и ничего он мне не сделает! - бросился на Панкрата самый молодой "коллекционер" бронзы и отлетел назад от мощного удара ногой, врезался спиной в гранитную плиту, затих.
Грабители замерли.
- Фамилии, адреса, - ровным голосом повторил Панкрат.
- Степашин... Андрей Семенович, - хмуро проговорил старший. - Я в Борисоглебской слободе живу, дом пятнадцать.
- Ты? - перевел взгляд Воробьев на его соседа.
- Чубаров Петр, - буркнул тот. - Рядом с ним живу, дом одиннадцать.
- Селезнев Шура, - торопливо добавил третий. - Я не тутошний, из Беклемишева...
- А этого смельчака как зовут?
- Марбек, фамилию не знаем, из переселенцев они.
- Чья идея - собирать цветной лом на кладбище?
- Его, Марбека...
- Мало я ему дал. Забирайте инструмент и мотайте отсюда. Еще раз попадетесь - век не забудете!
- А как же... в милицию?
Панкрат посмотрел на серое изможденное лицо старшего "старателя", усмехнулся.
- Я сегодня добрый, отпускаю. Завтра придете и восстановите здесь все, как было. Понятно? Мужики обрадованно закивали головами.
- Сделаем в лучшем виде...
- Не сумлевайтесь...
- А кто ты все ж таки будешь? - не удержался от вопроса Степашин. - Вроде как и не мент.
- Спецслужба по охране памятников старины, - веско сказал Панкрат.
- Ага... ну, мы тады пошли...
Мужики быстро засобирались, привели в чувство подельника и прыснули в кусты, направляясь к озеру. Видимо, там у них были привязаны лодки.
- Чтобы завтра было все как прежде, - бросил им вдогонку Панкрат. - Я проверю.
Постояв с минуту у раскуроченной плиты, он посчитал обезображенные надгробия - мародеры успели срубить таблички на шести могилах - и двинулся к машине, ощущая спиной чей-то внимательный взгляд. Ощущение взгляда сопровождало его и раньше, еще когда он только собирался пройти на кладбище, теперь же оно стало более острым, хотя спрятаться наблюдателю здесь было особенно негде, несмотря на сгущавшиеся сумерки. А когда Панкрат вышел к джипу, ему сразу стала понятна причина его ощущений.
Неподалеку от "Судзуки" стоял новенький фиолетовый "Ламборгини", похожий на диковинный летательный аппарат, возле которого неторопливо прохаживался... директор рыбзавода "Анчоус" Валентин Асламов собственной персоной!
- Добрый вечер, Панкрат Кондратович, - сказал он естественным тоном, будто встретил своего подчиненного в коридоре заводоуправления, а не у кладбища. - Что это вас потянуло в столь мрачные места?
- Да и вы, гляжу, тоже любитель... - парировал Панкрат, с любопытством разглядывая машину шефа, в кабине которой никого не было. Асламов приехал один, без телохранителя.
Видимо, мысль Воробьева как-то отразилась на его лице, потому что директор улыбнулся и сказал:
- Я редко беру с собой телохранителей. Об этом я и хотел с вами поговорить. Пройдемся?
Панкрат вспомнил об инциденте с мародерами, качнул головой.
- Давайте лучше посидим в кабине вашего монстра, если не возражаете. Я такую штуковину вижу вблизи впервые.
Асламов блеснул умными цепкими глазами.
- Боитесь, что я увижу ваших крестников? Панкрат понял, что директор знает или видел его стычку с грабителями могил.
- Кстати, почему вы их отпустили? - продолжал Асламов, залезая в кабину "Ламборгини" со стороны пассажира.
Панкрат сел на место водителя, и тотчас же приборная панель машины осветилась, сам собой завелся двигатель, над шкалой спидометра загорелось табло:
"Готов к работе". Включился подогрев сидений: снаружи становилось холодно, и компьютер машины заботился о комфорте седоков.
- Классный сервис! Сколько же этот аппарат стоит?
- Мне его подарили, - отозвался Асламов. - Дорогая машина. Вы не ответили на вопрос, Панкрат Кондратович.
- Мужик умен, да мир дурак, - вспомнил пословицу Воробьев. - Эти бедолаги, похоже, дошли до последней степени нищеты. Цветной лом - их последняя надежда заработать копейку.
- Но не таким же варварским путем!
- Разумеется, - буркнул Панкрат, жалея, что связался с грабителями, и в то же время не считая себя виноватым.
- Вам не кажется, что вы обманули закон? - продолжал допытываться Асламов. - Я понимаю, люди действительно доведены до отчаяния, их права не защищены, постоянно попираются бандитами и чиновниками, однако преступление ведь остается преступлением, и за него надо отвечать.
- Тогда надо начинать наказывать сверху, а то у нас права человека определяются по рангу. На первом месте депутаты - их священное право за казенный счет получать квартиры и ездить по Европам. На втором - так называемые правозащитники, их право - за казенный же счет защищать убийц и подонков. На третьем месте сами убийцы, имеющие священное право на жизнь. А дальше толпой идут остальные граждане, такие, как отпущенные мной мужички. У них тоже есть право - покорно ждать, пока о них побеспокоится государство. - Панкрат подумал. - Или киллер.
Асламов некоторое время изучал профиль собеседника задумчивым взглядом, затем проговорил доброжелательно:
- Знаете, Панкрат Кондратович, вы мне определенно нравитесь. Несмотря на то, что в досье, которое у меня имеется, полно компромата на вас. Оказывается, вы очень и очень решительный и опасный человек.
- Если меня не трогать, я ангел, - пробормотал Панкрат, испытывая неприятное чувство незащищенности. - Откуда у вас на меня досье?