Конечно, муки сомнений продолжали терзать душу полковника, он не знал, чем закончится процесс восстановления Елизаветы, захочет ли она простить его, уйдет от него или нет, но вернуть, ничего не мог, да и не хотел, поэтому терпеливо ждал и ухаживал за женой, как мог, если она впрямую не отвергала его ухаживаний.
"Ерофеич" Лизе помогал. После употребления травяного настоя она на короткие мгновения становилась прежней, забывала о своей болезни и с удивлением начинала осматриваться, будто не понимая, как сюда попала. Затем ее взгляд падал на Егора, происходило нечто вроде "короткого замыкания", глаза молодой женщины чернели, проваливались в себя, заполнялись слезами, и она снова уходила в тишину и безразличие. Заметив это. Осип даже спросил у Егора:
- Что за кошка между вами пробежала? Аль обидел чем?
Крутов пожал плечами, не желая объясняться с дедом по поводу обид жены. Главным в данный момент было то, что Лиза выздоравливает.
- Может, ты себе в Жуковке кралю нашел?- продолжал допытываться Осип. Ежели узнаю - ноги повыдергиваю! Муж хоть не гож, а чужая - не трожь!
Егор улыбнулся.
- Нету у меня крали, старик. Лиза - единственная!
- Смотри!
Перед отъездом в Жуковку Осип снова подошел к Егору.
- Я тут Борьку Мокшина с дружками ветрел. Кругов насторожился.
- Когда это было? Без меня?
- Вчера эго было, ты еще не приехал с работы. Мимо он шел, увидел меня, остановился, поманил пальцем. Ну, я подошел, не отвалятся ноги-то, а он смотрит мне в глаза, ехидненько так, гаденько, будто знает что-то непотребное, и говорит: "Передай своему племяшу, что он сильно рискует Лизкиным здоровьем. Пока он пацанов натаскивает, с ней может что угодно произойти".
Кровь бросилась Крутову в лицо.
- Он так и сказал?
- Так и сказал. Поганый человек, баламут, чего с него возьмешь. Но ты не переживай, я с Лизки глаз не спущаю.
- Где он сейчас?
- Уехал с утра, в Жуковку покатил.
Разговор этот произошел в четверг перед обедом, а в пятницу Осип сообщил, что на машину фермеров Константина Яковлевича, везущую мясо и куриные яйца на жуковский рынок, напали по дороге "экспроприаторы" Мокшина. Прокололи колеса "бычку", отобрали мясо, яйца, масло, попытавшихся защитить свое добро мужиков избили, а водителю даже сломали руку.
- Такие вот пироги... - сказал Осип, кряхтя и отводя глаза. - Лучше бы ты не вмешивался в наши житейские истории, только хуже сделал. Так они хоть копейки, но платили, а то отняли ни за грош, да еще пригрозили.
- В милицию твой шурин обращался?
- Да какая милиция, - махнул рукой Осип. - Свяжешься - себе же дороже обойдется. У Борьки сам Казанова, начальник жуковской милиции, в дружках, о чем говорить?
- Передай Яковлевичу, пусть завтра собирает еще машину, я сам с ними поеду. И слух надо бы распустить, что, мол, в Брянск продукты повезет.
- Не согласится он.
- Уговори, я слово даю, что на сей раз все будет иначе. Не тронут его ферму больше.
Поворчав, старик ушел, а Егор начал собираться с визитом к Мокшину, который, судя по слухам, имел уже по крайней мере четыре дома в разных концах района, не считая квартиры в Жуковке. Туда Кругов и направился, преодолев внутренний раздрай чувств: с одной стороны, жутко не хотелось начинать войну в защиту справедливости, тем более что Мария советовала не создавать открытых инцидентов, отрицательно оцениваемых волхвами Предиктора, с другой стороны, он обещал мужикам помочь и не мог бросить дело на полпути, с третьей - он был убежден, что зло не должно торжествовать на земле, кто бы ни был его носителем.
И еще одно обстоятельство не давало Крутову покоя. По словам Марии, его ждало задание выйти на бывшего мужа Елизаветы, а как это сделать, не потеряв лица, а главное - чести, он пока не знал.
Борис Мокшин имел трехкомнатную квартиру улучшенной планировки в недавно построенном двенадцатиэтажном здании прямо напротив вокзала, по другую сторону железнодорожной линии. Кругов подъехал к дому около девяти часов вечера, изучил двор, подъезды к нему, все еще прикидывая методы воздействия на младшего Мокшина, и стал ждать появления "главного экспроприатора" района, вольготно устроившегося на брянской земле благодаря связям брата, собственной хватке, наглости и возможности купить поддержку властей. Внутреннее чутье подсказывало, что Борис еще не приезжал, но скоро должен появиться.
Полюбовавшись на старый плакат на стене дома с изображением омоновца с автоматом и надписью:
"Доктора вызывали?", Егор на всякий случай поднялся на четвертый этаж, где располагалась квартира Мокшина, позвонил в дверь и спустился обратно во двор, по причине по-летнему теплой погоды полный старушек и мамаш с детьми.
После девяти двор стал пустеть, мамаши повезли своих чад кормить и укладывать спать, поубавилось и старушек, что было на руку Крутову. Свидетели его свидания с местным бизнесменом были ему не нужны.
Мокшин приехал в половине десятого, на двух машинах, шумно, словно разыгрывал спектакль из жизни "крутых" парней, повелителей тусовок и помоек.
Первым во двор ворвался джип "Донинвест", из которого выскочили трое парней, причем один из них - в форме сержанта милиции. Затем с грохотом, . дважды рявкнув сиреной, подъехал черный "Хаммер", широкий и мощный, как боевая машина пехоты. Из него десантировались еще трое парней в кожаных куртках и лишь потом важно вылез белобрысый Борис Мокшин, одетый в сногсшибательный белый костюм, с сигаретой в зубах, подал руку в кабину "Хаммера", и на асфальт сошла молодая дива в короткой юбочке и кисейной блузке, под которой больше ничего не было, кроме тела. Причем тела развитого и красивого, как отметил Кругов.