Крутов хотел сказать, что все эти уровни ему известны, что он владеет почти всеми, но сдержался.
- Сегодня я хотел бы коснуться понятия веры,- продолжал Георгий. - Но для наглядности лучше показать, чем рассказать.
Он сделал шаг, другой, третий... и Крутов вдруг понял, что Георгий неуловимо изменился. Это был уже другой человек, не тот, что минуту назад спокойно вел философскую беседу. Он буквально засветился-в психофизическом плане - и слился с природой, опять же-в ментальном смысле, а затем произошло чудо: Георгий приблизился к столетней березе на краю поляны и прошел сквозь нее, как сквозь голографический фантом, оставив штаны прилипшими к стволу.
Вернулся, надел штаны, разглядывая замершего Крутова, остановился напротив.
- Ты понял, что я сделал?
Вместо ответа Егор внезапно нанес Витязю мгновенный удар вытянутой вперед ладонью (рука - копье), но его рука, не встретив сопротивления, вошла в грудь Георгия, словно в пустоту.
Из-за кустов неподалеку вдруг бесшумно вынырнул серый, с подпалинами, зверь, уставился на Крутова, вздернув верхнюю губу и показывая клыки.
Георгий махнул ему рукой, и волк скрылся.
- Это мой телохранитель. Итак, Егор Лукич, ты все понял?
- Состояние веры...
- Абсолютно справедливо. Состояние веры - в свои силы, в мудрость Природы, в Творца - способно творить чудеса. Тело человека - это по большому счету почти пустое пространство, стоит поверить в это, войти в пространство живы, и тебе не страшен ни один удар. Ни клинок, ни пуля вреда тебе не принесут. Не пробовал проходить сквозь стены?
- Нет, - пробормотал Кругов. - До такой степени моя вера не распространяется...
- Сейчас потренируемся. А ловить пули руками не пытался?
- Научишь?
- Этому роду Истины не учатся, сын мой, ее припоминают, когда Бог этого пожелает.
- Твоя мысль? Георгий засмеялся.
- Гермеса Трисмегиста. В его трудах много воды, но встречаются поистине мудрые изречения. До ловли пуль руками ты должен дойти сам. Остальное постигается упорным трудом. Итак, начнем урок?
Егор в задумчивости прошелся по росистой траве, оставляя в ней темный след.
- Если не секрет, чем ты занимаешься в Жуковском районе?
- Много чем, - без удивления ответил Георгий. - Пытаюсь нейтрализовать влияние храмов Черного Лотоса, строю духовную семинарию, в основе которой ведическая философия живы. Маленько воюю с Легионом... А что? Ты подумал, что я тут специально за тобой наблюдаю?
Кругов поднял вспыхнувший взгляд.
- Ты готов?
- Конечно.
- Тогда начнем!
Хутор Дедилец
КРЕСЕНИЕ
Как и обещал Георгий, баба Евдокия приехала в Ковали в тот же день, после обеда, но к Крутовым сразу не пошла, сначала завернула к родителям Елизаветы, Роману и Степаниде Качалиным. Лишь к вечеру она нанесла визит соседям, сообразуясь с какими-то своими планами и мыслями.
Крутов в это время был еще в Жуковке и узнал о появлении жены деда Спиридона от Осипа, встретившего Егора у калитки.
- Очень самостоятельная старуха, - заявил дядька, помахивая топором; он колол дрова. - Зыркнула на меня, я аж чуть не сел.
- Где она? - У Егора похолодело в груди.
- Ушла уже, боле часа с Лизкой просидела. А об чем говорили - не слышал.
Крутов поставил машину, зашел в дом. Лиза, как обычно, сидела на веранде и грезила с открытыми глазами. На мужа она не обратила внимания, и по ее виду невозможно было судить, подействовал на нее визит бабы Евдокии или не подействовал. Поговорив с ней и услышав односложные "да" и "нет", Егор переоделся и направился к Качалиным. Однако бабы Евдокии не оказалось и там.
- Она ушла на хутор, - сказала суровая Степанида. - Будет ждать тебя с Лизкой к девяти часам вечера.
- Зачем? - не понял Егор.
- Кресить ее будут. Я тоже приду.
- Могу подвезти. Какой хутор имеется в виду?
- Дедилец.
Кругов кивнул. Хутор Дедилец стоял в самой чаще леса, между деревнями Дубрава и Старь, и проехать к нему можно было только по древней гати через Глото-во болото. Оставалось непонятным, почему баба Евдокия для обряда очищения выбрала именно этот глухой угол.
Впрочем, это вскоре выяснилось.
Торжественных проводов молодых не было. Баба Аксинья обрядила Елизавету в старинное русское платье с рюшами и кокошником, дед Осип осенил ее крестом, и Егор посадил жену в машину.
Подъезжая к хутору с Лизой, не проявившей особого интереса к поездке, он увидел волка, перебежавшего дорогу, и остановился. Вскоре впереди шевельнулись кусты лещины, к машине вышел Георгий, одетый все в тот же холщовый костюм, что был на нем утром. Поздоровался с Лизой, залез в кабину.
- У гати остановишь, дальше пойдем пешком.
- По-моему, там вполне можно проехать.
- Вокруг хутора раскинут обережный круг, не стоит вызывать его реакцию. Лес технику не любит.
- А что будет?
- Накат будет, - проворчал Георгий. - Если не испытывал его на себе, то и не надо.
- Психический удар, что ли?
- Типа того. На человека, пересекающего круг на машине, не говоря уже о тех, кто является с недобрыми помыслами, падает заклятие, деформирующее все его эфирно-ментальные оболочки. Заклятие качественно ориентировано на страх, болезнь, а то и на смерть, в зависимости от объема злобы.
Кругов остановил машину перед широкой - метра в четыре - гатью, по легендам, проложенной еще триста лет назад и оберегаемой болотницами. Гать действительно выглядела почти новой, бревна и доски лишь потемнели да слегка истерлись под ногами проходивших здесь людей. В детстве Кругов не однажды бывал на хуторе Дедилец и гатью хаживал, но воспоминаний об этом не сохранилось. В болотниц он не верил ни тогда, ни теперь.
Почти не разговаривая, они пересекли болото, прошагали еще около километра в сгущающихся сумерках и вышли к хутору, состоявшему всего из трех домов. По рассказу Осипа жили здесь только старики и старухи общим количеством в пять душ, возраст которых подходил к ста годам, однако деревянные избы с высокими теремными крышами, покрытыми дранкой, казались недавно построенными, ухоженными, будто время обходило это место стороной.