Как долго длилось это состояние, он не помнил (Георгий потом сказал, что он ходил вокруг хутора больше часа). Казалось, еще одно усилие - и он достигнет иных высот, выйдет в космос, во Вселенную. Однако вдруг что-то изменилось, он остановился возле огромного клена и, не успев толком ничего осознать, хрипло воскликнул, указывая рукой на землю:
- Здесь!
И тотчас же из-под ног, из травы, в которой до этого ничего и никого не было, - он мог бы поклясться в этом! - взлетела огромная серебристоголовая птица с острым изогнутым клювом - сокол!
Сокол сделал круг над ним, поднялся выше деревьев, еще раз облетел хутор и стал уходить в высоту, пока не превратился в точку и не исчез.
Кругов очнулся, оглядываясь в недоумении по сторонам, не сразу вспомнив, где и зачем находится. К нему бежала Елизавета, как большая белая птица, налетела, прыгнула на грудь, зацеловала. Затем, устыдившись порыва, умчалась обратно, к бабе Евдокии и старцу, молча глядевших на Крутова.
Подошел Георгий, с любопытством глядя на Егора.
- Поздравляю, Витязь. Твой природный оберег-имя покруче моего будет, у меня был стриж. Теперь ты получил дополнительную защиту. Хотя об этом никто не должен знать, кроме тех, кто участвовал в Посвящении.
- Все так просто... даже не верится...
- А ты хотел бы участвовать в сложнейших ритуалах с жертвоприношениями?
- Нет, но... странно все... и как же меня теперь зовут? Сокол, что ли?
- Кречет, по-древнерусски.
- А тебя?
- Стриж на древнем языке звучит как стирч. Я - Стирч. Однако называть друг друга истинными родовыми именами мы имеем право только в таких священных местах, как это.
- Кречет... - медленно произнес Крутов, смакуя слово, и почувствовал учащение пульсации крови во всех сосудах. Впечатление было такое, будто на имя откликнулось все тело. - Ну, а что дает знание своего родового имени?
- Я же говорил - защиту. В случае активного пси-нападения тебе придут на помощь все предки и даже воля природного эгрегора, в котором ты родился и вырос. Ты еще убедишься в этом, у тебя все впереди.
- Все впереди, окромя того, что сзади, - вспомнил Егор изречение Панкрата Воробьева. - Почему мне помогли найти имя только сейчас, а не полгода назад?
- Дозревал, - сказал Георгий серьезно. - Существует мнение, которое разделяю и я: чтобы узнать, что такое хорошо, надо сначала выяснить, что такое плохо. В более концентрированном виде это суждение превращается в закон: если ты не сталкивался со Злом, не можешь судить, что есть Добро.
- Ты хочешь сказать, что я теперь могу отличить Добро от Зла? Поэтому мне и разрешили присоединиться к родовому дереву?
- Не присоединиться, ты присоединен к нему с рождения, а понять свою ответственность перед Родом. Но будь осторожен в своих поисках и устремлениях, Витязь не должен ошибаться в оценке положения дел, иначе наломает столько дров, что ни один волхв не расхлебает. Зло сейчас так научилось маскироваться, рядиться в одежды Добра, что не сразу отличишь. Иди, тебя ждут.
Кругов сжал руку Георгию, подошел к старцу, бабе Евдокии и Елизавете, поклонился.
- Спасибо вам за все. Постараюсь не подвести.
- Уж не подведи, - усмехнулся старец в бороду. - Это Посвящение лишь начало, а идти тебе по дороге восстановления справедливости далеко. Волна злобы и насилия захлестывает Отечество, святыни поруганы, людям навязывается модель мира, который ужасен и жесток: все плохо, а будет еще хуже... Сознание людей кодируется этими установками, в подсознание впечатывается сценарий катастрофы, скорого конца света... так вот ты, Кречет, должен научиться воевать не только руками, но мыслью и волей, опирающейся на силу и знания предков. Помочь народу сбросить иго Сатаны и встать с колен. Готов ли ты к такой степени ответственности?
- Кто вы? - спросил Егор, пристально заглянув в глаза старца, чей голос казался ему смутно знакомым. Да и речь старика явно несла признаки современности.
- Я тот, кто может. - Сквозь черты древнего старца на миг проступили черты юного лица, и Егор узнал волхва.
- Сергий!
- У меня тоже есть родовое летящее имя, - с улыбкой сказал "старец". Можешь называть меня - Стёрх. А теперь прощай. Пусть твой путь к Вышнему будет легок.
Крутов поклонился, а когда выпрямился - ни старца, ни бабы Евдокии перед ним не было. Они ушли по своим делам, зная законы, позволяющие обходиться им без транспортных средств.
Елизавета снова бросилась к мужу, обняла, и так они стояли некоторое время, обнявшись, молча, думая каждый о своем, пока сзади не раздалось деликатное покашливание.
- Ну, я пойду?
Кругов оглянулся на Георгия, отстранил жену.
- Неплохо было бы посидеть за столом, отметить Посвящение. Или ты торопишься?
- Пойдемте с нами, я вас блинами угощу, - присоединилась к мужу Лиза.
- Дел по горло, - заколебался Георгий, - но от блинов, пожалуй, не откажусь.
Крутов бросил взгляд в небо, ища глазами гордую птицу, и ему показалось, что он встретил ответный острый взгляд сокола.
Назад они возвращались на машине Георгия - зеленого цвета "Ладе" сто одиннадцатой модели, а на въезде в Ковали встретили бритоголового монаха в черной рясе.
- Этого-то зачем сюда понесло? - оглянулся Крутов, не ожидавший увидеть в родных местах представителя Братства Черного Лотоса.
- Действительно, странно, - согласился Георгий, также провожая пристальным взглядом крутоплечего молодца с серьгой в ухе.
- Что это вы всполошились? - удивилась Елизавета. - Молодого батюшку не видели?