— Какая жалость! — произнес голос за спиной.
— Карл, это ты?
— Я же говорил тебе, что не потерплю никакого неповиновения. Ты не только нарушил мои приказы — ты предал весь Орден. Эрвин, как ты меня огорчаешь!
— Я действую во благо Ордена. Ты получил то, что тебе нужно, — теперь нет никакого смысла держать пленного. У нас из-за этого могут быть большие проблемы.
Карл фон Граф подобрал с земли револьвер старого товарища, положил к себе в карман, вместо него вынул свой и тихонько приставил к лицу Эрвина.
— Я люблю стрелять из собственного оружия. Может быть, тебе это смешно, но мне так спокойнее.
Пот выступил на лбу Эрвина. Он никак не мог себе представить, что все это происходит на самом деле.
— Карл! Ты же… как ты можешь…
— К сожалению, выбора у меня нет. Повторяю: ты меня очень, очень огорчил. Я дал тебе поиграть в охотника, а ты преступил мои приказы, чтобы удовлетворить свой инстинкт убийцы.
— Вспомни же Варшаву! Я спас тебе жизнь!
— Я помню, и хорошо тебя за это отблагодарил. Видишь ли, Эрвин, убивать для эсэсовца не проблема, но он не может убивать без приказа. Ты принадлежишь к расе исполнителей. Твоя роль всегда была — повиноваться беспрекословно. Не надо было из нее выходить.
С последним словом его палец повел спусковой крючок. Глаза фон Граф сознательно не закрывал.
— До свиданья, Эрвин. Зиг хайль!
Выстрел прозвучал в темноте. Эрвин рухнул на землю, как подстреленный зверь. Вдали от родных вестфальских лесов охотник обернулся добычей. Карл тут же пошел назад наверх. Надо было приказать братьям немедленно убрать тело.
ГЛАВА 73
Сыро и холодно — вот были первые чувства Ле Биана, когда он очнулся. А потом стало больно: голова стукнулась о низкий каменный потолок. Как ни странно, удар не оглушил его, а окончательно вывел из забытья. Тут он разом понял всю невероятность своего положения. Он лежал в наручниках, скорченный, в тесной нише, выдолбленной в стене и забранной тяжелой решеткой. Как зверь в клетке. Голова сильно болела не только от удара, но и словно от пробуждения с тяжелого похмелья. Он собрался с мыслями и вспомнил сарайчик Шеналя. Потом припомнился указ Константина, инициалы фон Графа, шприц, рассказ хозяина гостиницы…
— Пьер!
Откуда это его позвали? Голос звучал где-то близко, с левой стороны, и казался ему знаком. Но здесь, в этой пещере, он был так не к месту! Скрюченный в клетке, Ле Биан не мог посмотреть в ту сторону, откуда доносился голос, но откликнулся:
— Бетти?
— Да, миленький. Что, они и тебя изловили? Теперь уж нам, верно, крышка. Хотели всех надуть, да нашлись похитрее нас.
— А ты как сюда попала?
— Ну, мне надоело изображать кинозвезду на Ривьере, я вернулась в Юсса заняться опять делом. Кушать-то надо что-то. А меня тут и встретили со всем почетом.
— Усыпили?
Бетти засмеялась, но невесело.
— Нет, я имела право дойти с ними до машины со шпалером у спины, а потом мне завязали глаза и бросили сюда. Вот я тут вторые сутки и гнию в сырой кладовке.
Ле Биан прикрыл глаза. Прямо напротив него была еще одна зарешеченная ниша. Бетти как будто прочла его мысли.
— Смотришь, кто там напротив? — спросила она. — Еще один. Мальчишка, довольно молоденький, но выглядит уж очень плохо. Когда меня привезли, он здесь уже был, но не говорит ни слова — только стонет от боли. Верно, неласково они с ним обходились. Ну так что, нашел ты сокровище нашего дурачка?
— Нашел, только его забрали они.
— Жалко! А что это было? Карта клада? Алмазы? Золотой меч?
— Нет, один документ, но очень важный.
— Тьфу, пропасть! — воскликнула Бетти. — И вот я из-за какой-то дрянной бумажки торчу в этой норе!
Ле Биан ничего не ответил. Бетти, пожалуй, была права. В пещеру вошли два человека в длинных белых плащах с эмблемой ордена. С ними была женщина с головой, накрытой капюшоном. Ее толкнули, она повалилась плашмя.
— Вот вам еще компания! — с сильным немецким акцентом сказал один из мужчин.
Он грубо сорвал капюшон с головы девушки, вырвав при этом прядь черных волос. Биан вытаращил глаза:
— Ми… Мирей?
ГЛАВА 74
Карл фон Граф оправил мантию с накидкой, украшенной гербом, и проверил, правильно ли висит меч на перевязи — точно ли так, как на картинках из книг про рыцарей, которые он любил читать с самого раннего детства, а потом изучал в библиотеке Аненербе. Он нашел, что вид у него самый достойный и можно войти в зал. Четверо собратьев, все в одинаковых белых туниках с эмблемами Ордена, ожидали его. Фон Граф встал перед алтарем и начал торжественную речь.