Я вышел на перрон Курского вокзала и сказал: "Здравствуй, милый, хороший город Москва! Я буду в тебе жить".
На улице, так и быть, весна: в небе гудит гигантский примус, скромнейшие в остальные 2,25 сезона девицы стреляют глазками, парни краснеют как красны девицы, лошади порхают, воробьи в жмурки играют и прочая чушь.
В кармане спичка и пол-бублика, а в голове такой весенний переполох, такая кутерьма и ералаш, что когда увидел эту стихотворную вывеску, сразу вошел и написанное потребовал. А приказчики попались без воображения.
— Вам, — спрашивают, — какие? Штучные?
— Вы мне не крутите! — отвечаю я. — Не штучные, а брючные!
— Как хотите, — говорят. — Мы только поинтересовались, потому штучными называются те, которые в полоску.
Показали. Но у меня в голове весна колесом ходит, и я отверг, дерюга! Мне поинтеллигентнее!
Показали.
— Дерюга! — говорю.
Они обижаются.
— Простите, но у нас — на полное подобие "Мюр-Мерилиза", а вы такие шарлатанские слова…
А я от воздуху прямо демон стал.
— Какие такие Лиза, Мери, Мура?! Я вам русским языком говорю: дайте мне белые штаны, как у эфиопских моряков.
Каша заварилась. Уже подплывает милицейский тип и по просьбе Муур-Подлизы берет меня за руку.
— Стыдно, — говорю я ему в восторге, — сами вы еще поросенок, а смушковый берет на голове носите! Почему, морда, не встречаешь весну в штанах Вакханю?
Тип только пуговицами заблескотал и сразу сделался официальный.
— Нам, — говорит, — такого приказа не вышло. Вы же за это пострадаете и весну не в штанах встретите, а в строжайшей изоляции. Извозчик, в 146-е отделение!
— Позвольте, — умоляю, — сделать заявление. Я, может быть, от одного воздуха пьяный!
— Смотря где дышали! — смеется тип в пуговицах.
Вот и все. Небеса на дыбах ходят, тротуары блестят, как сапоги, воробьи кричат "дыр-дыра", а меня везут в 146-е отделение на протокол.
Остап закрыл лицо руками.
— Посадили? — выдохнул Сеня.
— Отпустил через два квартала… Но я обещал рассказать тебе, как делается весна.
Остап встал и уже не садился на протяжении всего рассказа. Как натура глубоко артистичная он, сам того не замечая, говоря о зиме, дрожал у двери, а со словами о весне перемещался ближе к печке.
— После брючного магазина на борьбу с климатом выходят гастрономические магазины. В день, ознаменованный снежной бурей, — вещал Остап, ежась у двери, — в окне роскошнейшего из кооперативов появляется первый огурец. Нежно-зеленый и прыщеватый, он косо лежит среди холодных консервных банок и манит к себе широкого потребителя. Долго стоит широкий потребитель у кооперативного окна и пускает слюни. Тогда приходит узкий потребитель в пальто с воротничком из польского бобра и, уплатив за огурец полтора рубля, съедает его. И долго еще узкий потребитель душисто и нежно отрыгивает весной и фиалками, — командор шагнул к печке. — Знаешь, Сеня, может быть когда-нибудь полки магазинов будут ломиться от огурцов всю зиму. Но потребитель всегда будет делиться на широкого и узкого. И все, даже самые возвышенные идеи, планы, мечты, в конечном счете сводятся к желанию перейти из широких потребителей в узкие… Да… Через неделю в универмагах поступают в продажу маркизет, вольта и батист всех оттенков черного, серого, булыжного, грифельного, аспидного, наждачного, чугунного, коксового, торфяного, земляного, жмыхового, мусорного и того цвета, который в старину назывался "сон разбойника". Отныне не приходится больше сомневаться в приближении весны. Горячие головы начинают даже толковать о летних путешествиях. О летних, заметьте, Сеня, летних, — управдом легкомысленно оперся о печку.
И хотя снежные вихри становятся сильнее и снег трещит под ногами, как гравий, — весенняя тревога наполняет город.
Универмаги делают еще одну отчаянную попытку. Они устраивают большие весенние базары. Зима отвечает на это ледяным ураганом, большим апрельским антициклоном. Снег смерзается и звенит, как железо. Морозные трубы вылетают из ноздрей и ртов граждан.
Сеня придвинулся поближе к печке. Остап продолжал:
— В это время на всех углах появляются старухи, продающие средство от пота ног. "При средней потливости, а также подмышек!" — кричат они. Кричат слишком громко и поэтому никогда ничего не заработают. Когда же минеральные стельки "Арфа", радикально предохраняющие от пота ног, появляются в универмагах, то горячие головы и энтузиасты покупают их и радостно убеждаются в том, что соединенными усилиями мороза и кооперации качество стелек поставлено на должную высоту — ноги действительно не потеют.