— Афанасий прав! Прав, прав, — бормотал Бендер, меряя сторожку шагами. — Лед тронулся, господа присяжные заседатели! Лед тронулся!
— Остап Ибрагимович, почему это вас так взволновало? — удивленно спросил Сеня.
— Меня? Что? Нисколько.
— Остап Ибрагимович, кем вы были раньше? — вдруг спросил Арсений.
— Я? Кем я был… Концессионером треста "Остап и Киса" по добыче бриллиантов из стульев. Командором крейсера "Антилопа-Гну". Можете иногда называть меня командором, мне это нравится… Потом объехал всю страну, от Кандалакши до Кушки, давая концерты граммофонных пластинок. В общем, графа Монте-Кристо из меня не вышло — пришлось переквалифицироваться в управдомы.
— А что впереди?
— Впереди? Впереди роман моей жизни.
— О чем?
— О мальчике, украденном из знатной семьи. Он вырос и, желая разбогатеть, взялся разыскивать пропавшего лет тридцать назад ребенка богатых родителей, — Остап вздохнул. — Оказалось, самого себя… Ну а вы, баловень судьбы… найдется ли в вашей безоблачной биографии хотя бы один факт, способный развеселить публику?
— Развеселить — пожалуй, — ответил Сеня.
Глава 7.
Синий дьявол
— Ну что ж, командор, откровенность за откровенность. В 17 лет я уехал из дома на одну из первых "великих" строек. По причине "шибкой грамотности и хилого здоровья", как говорил наш комиссар, работал кладовщиком, счетоводом, бухгалтером. Заочно закончил ТПРУ…
— Что-нибудь из области социалистического коневодства? — весело перебил Остап.
— Нет, технический пролетарский университет… Писал статьи о стройке и быте рабочих. Организовал губернский штаб Осоавиахима. Членский билет № 96. Грамоты в сундучке. В двенадцатую годовщину революции летал на воздушном шаре докладывать о завершении строительства третьей очереди завода. В середине маршрута штурмана сняли по болезни, так что доставил делегацию и собственноручно посадил шар на Красной площади.
Через пару лет отправили на повышение в Москву в трест цветных металлов. Намечалась славная карьера управленца. Но… совслужа и поэта в одну телегу впрячь не можно.
— Ну, и на чем же прокололся поэт?
— На стройке, в стенгазете, я, так сказать, в процессе разоблачения, обличения и срывания всяческих масок с мещанства писал рассказы о некоем воображаемом провинциальном городке. А в Москве самые безобидные из них доработал и опубликовал.
Сеня порылся в сундучке и достал старый номер юмористического журнала.
— Вот они, рассказы. О городе и тот самый, злополучный. "Синий дьявол".
Не спросив разрешения, Сеня начал читать. Читал он быстро, сбивчиво, поминутно поднимая глаза на Остапа.
Не находя нужным облекать таинственностью историю Колоколамска, довожу до сведения читателей, что:
а) Колоколамск действительно существует;
б) ничего общего с Волоколамском не имеет и
в) находится он как раз между двумя дружественными и союзными республиками, так что из-за взаимной вежливости не нанесен на географические карты ни одной из них.
Но автору, после долгого путешествия, включавшего несколько пересадок с поезда на телегу и снова на поезд, удалось добраться до Колоколамска, пожить там в отеле "Ряжск" и даже снять генеральный план с этого удивительного города.
Как видно из плана, славный город Колоколамск привольно и живописно раскинулся на левом берегу мелководной реки Збруи. В XIV веке конюх Колоколамского князя Андрея Себялюбского, напившись византийской водки, уронил в речку сбрую княжеского мерина. Упряжь утонула, и с тех пор река получила название Збруи.
Со времени этого события прошли века, Себялюбская площадь давно переименована в Членскую, и легенду о потоплении сбруи знает только гражданин Псов, который и рассказал ее автору за бутылкой в пивной "Жаре навстречу".
В реку Збрую впадает ничтожная речушка Вожжа. О ней ничего не удалось узнать, ибо гражданин Псов соглашался продлить свои воспоминания только после угощения во всех пивных, расположенных на Большой Месткомовской улице. Однако, не пройдя и половины пути, гражданин Псов потерял дар речи, не оправдав возложенных на него надежд.
Упомянутая Большая Месткомовская улица является главной артерией города. Она соединяет железнодорожную станцию с Членской площадью, а затем спускается к реке.
Восточная часть города справедливо гордится двумя улицами — Бездокладной и Землетрясенческой. Последнюю назвали не так давно в честь очередного землетрясения в Японии.
Из переулков самым большим здесь является Похотливый переулок с прекрасными Индивидуальными банями.