Остальную часть полуподвала занимала красная комната, в которой к сегодняшнему дню было проведено свадеб — одна, поминки — одни, общих собраний жильцов — три, летучих собеседований — пятнадцать, лекций — одна, прочих видов групповых работ — восемьдесят четыре.
Лекция имела место вчера. Но вот уже 15 минут Бендер озабоченно чесал затылок и никак не мог занести в журнал культпросветработы ее тему. Сам он на лекции не был. До его кабинета из соседней красной комнаты лишь однажды донеслись слова лектора: "На сегодняшнее число мы имеем в Германии фашизм", и звонкий голос Сени: "Да это не мы имеем фашизм! Это они имеют фашизм! Мы имеем на сегодняшнее число советскую власть".
Лектор, Попугаев Никанор Павлович, был Остапу знаком и противен.
… Когда Бендер, ворвавшись в кабинет председателя жилтоварищества, товарища Годунова, принялся убеждать последнего в необходимости наложения давно назревших и перезревших резолюций, он вдруг услышал за спиной тусклый голос:
— Ваш папа случайно не был стекольщиком?
От неожиданности Остап уронил пресс-папье, которым поигрывал перед лицом председателя жилтоварищества, и медленно обернулся.
У стены сидел рыжеусый человек с оловянными глазами. На коленях у него стоял огромный рыжий портфель с оловянными застежками.
— Вот что, любезный, — Остап вразвалочку двинулся к рыжеусому, — если вы любите наблюдать интимные сцены, то так и скажите: вы, мол, мне мешаете, отодвиньтесь. Что же касается вашего вопроса, то отвечаю: мой папа не был стекольщиком. Он был прямым потомком трапезундских императоров по происхождению и контрабандистом по призванию. Когда я родился, он уже рубил камни на каторге в сирийской пустыне и я не привык, чтобы всякие…
— Не беда, — ошалевший от страха Попугаев выпалил давным-давно заученную на "не привык" реплику. — Потерпите сорок лет, а там привыкнете.
Остап потянулся за стулом.
Отдышавшийся наконец от пресс-папье председатель жилтоварищества бросился между ними.
— Познакомьтесь, Остап Ибрагимович. Это наш районный лектор, Попугаев Никанор Павлович. Он у нас первый весельчак, — нервно сказал председатель, — похлопывая Попугаева по плечу. — Зубастый. Так и режет.
— Ну уж и весельчак, — потупился Попугаев, — так. Середка на половинку.
— Хотите чаю, товарищи? — примиряюще предложил хозяин кабинета.
— Нет, спасибо, я уже отчаялся. Я вот лучше папироску возьму. Люблю, знаете ли, папиросы фабрики Чужаго… Хе-хе… — казалось, Попугаев мог говорить только затасканными остротами. Остапу захотелось вскрыть этого человека, как арбуз. Захотелось узнать, есть ли у него что-нибудь там, за рыжими усами и оловянными глазами.
— Ну, Никанор Павлович, выпейте все-таки чаю. Вы ведь любите вприкуску.
— Лишь бы не вприглядку, — вяло отозвался Попугаев.
— Ну так вали отсюда! — бросил Остап и потащил товарища Годунова к столу.
— Наше вам с кисточкой, — залепетал Попугаев, пятясь к выходу. — Бувайте здоровеньки, как говорят хохлы.
…Потуги Остапа прервал деликатный стук в дверь. На пороге появился Афанасий и у Остапа заныло там, где и положено заныть.
— Вот, кто-то обронил вчерась на лекции, — Афанасий осторожно положил на стол книгу. Это была "История российской дипломатии". Недавно, наткнувшись с Сеней на книжный развал, Остап видел точно такую же, но его внимание отвлек "Новейший справочник управдома". Когда он оглянулся, книги уже не было.
"Предусмотрительный жилец, — подумал Остап, увидев закладку, — полкниги одолел за лекцию. Ай уандер, кого же еще, кроме меня, может интересовать история российской дипломатии?"
Благодаря толстой картонной закладке книга открылась еще до того, как предчувствие успело оформиться в подозрение: "Вечером того же дня российский посол граф Средиземский потребовал безотлагательной встречи с посланником ее величества…" Фамилия "Средиземский" была едва заметно подчеркнута карандашом.
Управдом сердечно поблагодарил дворника, а через несколько минут на стенах дома, в подворотне и у детской песочницы появилось объявление:
Граждане жильцы!
Если кто обронил вчера на лекции зеленую книгу, или видел, кто ее читал и мог обронить (название не указывается с целью избежания присвоения), просьба безотлагательно сообщить управдому.
Граждане, проявите комсознательность! Построим новый быт!! Нам чужого не надо!!!
Вечером, унылый и смиренный, Бендер вернулся домой.
— Остап Ибрагимович, где же вы пропадали? Меня приняли в "Приключенческое дело"!