— Но все-таки, в общих чертах?..
— Да и в общих чертах тоже…
— Может быть, Клооп заготовляет лес?
— Нет, лес нет. Это я наверное знаю.
— Молоко?
— Что вы! Я сюда с молока и перешел. Нет, здесь не молоко.
— Шурупы?
— М-м-м… Думаю, что скорее нет. Скорее, что-то другое. В это время в комнату внесли лопату без ручки, на которой, как на подносе, лежал зеленый джемпер. Эти припасы положили на стол, взяли у председателя расписку и ушли.
— Может, попробуем сначала расшифровать самое название по буквам? — предложил Сеня.
— Это идея, — поддержал председатель.
— В самом деле, давайте по буквам. Клооп. Кооперативно-лесо… Нет, лес нет… Попробуем иначе. Кооперативно-лакокрасочное общество… А второе "о" почему? Сейчас, подождите… Кооперативно-лихоимочное…
— Или кустарное?
— Да, кустарно-лихоимочное… Впрочем, позвольте, получается какая-то чушь. Давайте начнем систематически. Одну минуточку.
Председатель вызвал человека в барашковой кепке и приказал никого не пускать.
К концу дня в кабинете было накурено, как в станционной уборной.
— По буквам — это механический путь, — кричал председатель. — Нужно сначала выяснить принципиальный вопрос. Какая это организация? Кооперативная или государственная? Вот что вы мне скажите, Сеня!
— А я считаю, что нужно гадать по буквам, — отбивался Сеня.
— Нет, вы мне скажите принципиально…
— Кто — я? — изумился Сеня.
Наступила пауза. Слышно было только, как уборщица звенела ведрами и из дальней комнаты слышались плаксивые голоса:
— Я, товарищ, чересчур гибкая!
— Какая ж вы гибкая, товарищ?
— Есть предложение! — вдруг сказал Остап. — Если никто не знает, чем мы занимаемся, так давайте и займемся.
— Чем?! — в один голос спросили председатель и Сеня.
— Заготовкой пробки, — отчеканил командор. — Продукт дефицитный, миллионы валяются в мусорных ящиках, а ведь их снова можно было пустить в дело. В закавказских лесах растут дикие дубы. И кто же с них собирает пробки, т. е. кору, из которой делают пробки? Местные зайцы и кабаны. Освещение в печати организует товарищ Изаурик. А я, пожалуй, возьму на себя подготовку изыскательской экспедиции "Пробка".
В ближайшем номере "Приключенческого дела" появилась развернутая статья "Пробка — наше будущее", которая заканчивалась призывами "вынем миллионы из мусорных ящиков" и "отдерем миллионы у дикой природы". Подписана статья была главным редактором товарищем Икапидзе.
Предложение имело успех. Один очень видный хозяйственный руководитель высказался в том смысле, что пробку действительно не худо бы собирать. С этим согласились все.
Но произошло совсем не то.
Первой откликнулась киноорганизация. Там зорко следят за прессой и торопятся все что ни на есть немедленно отобразить в художественных произведениях. Вскоре было обнародовано сообщение, что сценарист Мурузи приступил к работе над сценарием (название еще не утверждено), в котором ставятся вопросы сбора пробки в свете перерождения психики отсталого старьевщика-единоличника. Через два дня последовало новое сообщение. Оказывается, Мурузи сценарий уже окончил (условное название "Золото в пыли"), создана крепкая съемочная группа и составлена смета на девяносто четыре тысячи ориентировочных рублей.
И все закипело.
В отделе "Над чем работает писатель" можно было прочесть, что писатель Ошейников заканчивает повесть, (условное название "Пробка зовет!") трактующую вопросы сбора пробки, однако уже не в свете перерождения психики какого-то жалкого старьевщика, а гораздо шире и глубже — в свете преодоления индивидуалистических навыков мелкого кустаря, подсознательно тянущегося в артель.
Главы из своей новой повести Ошейников уже читал на районном слете водолазов-спасателей. Водолазы нашли, что повесть заслуживает пристального внимания, но что автор плавает по поверхности и ему не мешает углубить свое мировоззрение. Автор обещал слету мировоззрение подвинтить в декадный срок.
Решительно пробка захватывала все большие участки жизни. Странные колебания эфира показали, что радиообщественность тоже не дремлет. Были отменены утренние концерты. Вместо них исполнялась оратория. Дружно гремели хор и оркестр:
На всякий случай отменили и дневные концерты, чтобы размагничивающей музыкой Шопена не портить впечатления от оратории.